Миры Роджера Желязны. Том 10
Шрифт:
Да, он так и не сказал почему, и я уже не мог спросить его об этом.
Передо мной встала проблема.
Миштиго или уже закончил свою работу, или у него не осталось на нее времени. По его словам — закончил. Если нет, то мне придется защищать смертельно больного еще неизвестно сколько. Если же закончил, то мне нужно знать результаты, чтобы очень быстро принять решение относительно оставшихся ему дней жизни.
Обед ничего не прояснил. Миштиго уже сказал все, что мог себе позволить, и отметал или просто-напросто игнорировал все наши вопросы.
После чашки кофе Красный Парик и я отошли в сторонку, чтобы выкурить по сигарете.
— Что случилось? — спросила она.
— Не знаю. Я думал, может, ты знаешь.
— Нет. Так что теперь? — Скажи.
— Убить его?
— Может, и да. И все же сразу вопрос — зачем?
— Он все закончил.
— Что? Что именно он закончил?
— Откуда я знаю?
— Пропади оно пропадом! Я должен, я хочу знать, с какой целью я убиваю кого-то.
— По-моему, все ясно. Веганцы снова хотят скупить земли. Он возвращается, чтобы доложить им о тех территориях, в которых они заинтересованы.
— Тогда почему он все их не посетил? Почему остановился после Египта и Греции? Пески, камни, джунгли и разнообразные монстры — это все, что он видел. Маловато для радужных выводов.
— Тогда причина в том, что Миштиго смертельно напуган и счастлив, что остался жив. Его чуть не съели — и боадил, и куреты. Он просто спасается бегством.
— Прекрасно. Пусть бежит. Пусть всучит им плохой отчет.
— Но он не может. Если уж они настроились покупать, его отрывочные сведения их не удовлетворят. Они просто пошлют кого-нибудь другого, кто покруче, чтобы закончить это дело. Если мы убьем Миштиго, они будут знать, что мы — это реальность, что мы еще протестуем, что мы и сами крутые.
— Он не боится за свою жизнь, — произнес я задумчиво.
— Нет? Тогда что?
— Не знаю. Но должен раскопать.
— Каким образом?
— Думаю, я его спрошу.
— Ты просто псих! — И она отвернулась.
— Или будет по-моему, или никак, — сказал я.
— Тогда уж все равно. Это не имеет значения. Мы проиграли.
Я взял ее за плечи и поцеловал в шею.
— Еще нет. Вот увидишь. Тело ее напряглось.
— Иди домой. Уже поздно. Слишком поздно. Так я и сделал. Я вернулся в просторное старое жилище Иакова Коронеса, где остановились Миштиго и я, где прежде бывал и Фил. Я занимал комнату, где он умер, и спал там же, где спал он. Его «Освобожденный Прометей» еще лежал на письменном столе возле пустой бутылки. Он говорил мне о своем собственном уходе, когда вызывал меня на связь в Египте, и у него был сердечный приступ, и ему пришлось через многое пройти. Казалось, что по такому поводу он мог бы оставить какое-то послание старому другу.
Поэтому я раскрыл скучную эпику Перси Биша [11] и заглянул внутрь.
Послание его было написано на чистых страницах в конце книги по-гречески. Однако не на современном греческом. А на классическом.
Там было примерно вот что:
Дорогой друг, хотя я ненавижу писать, не переписывая затем, я чувствую, что мне лучше поторопиться. Я в неважном состоянии. Джордж хочет, чтобы я улетел в Афины. Я и улечу — утром. Однако прежде рассмотрим поближе наше дело…
Сделай все, чтобы веганец отбыл с Земли живым и невредимым.
Это важно.
Это самая важная в мире вещь.
Я боялся рассказывать тебе раньше, потому что допускал, что Миштиго может оказаться телепатом. Вот почему я не был с вами с самого начала поездки, хотя мне этого так страстно хотелось. Вот почему я притворялся, что ненавижу его, — хотел держаться подальше. Только убедившись в том, что он не телепат, я предпочел присоединиться к вам.
Я подозревал, что через Дос Сантоса, Диану и Хасана Редпол, должно быть, хочет его крови. Я полагал, что если он телепат, то сразу же об этом узнает и предпримет все необходимое для обеспечения своей безопасности. Если же он не телепат, то в этом случае я был полон веры в твою способность защитить его почти от всего и всея. Включая Хасана. Я не хотел, чтобы до него дошло то, что я знаю. Однако в случае необходимости я бы предупредил тебя.
Татрам Миштиго — его дед, чудеснейшая и благороднейшая личность. Он философ, великий писатель и общественный деятель, оказывающий бескорыстную помощь своему народу. Я познакомился с ним во время своего пребывания на Тайлере тридцать с лишним лет назад, а позднее мы стали близкими друзьями. С тех пор мы с ним поддерживали связь, и даже тогда, давным-давно, он просвещал меня относительно веганских планов объединения, где рассматривалась роль Земли. Я поклялся держать все в секрете. Даже Корту ничего не следовало знать. Всплыви моя осведомленность раньше времени, для пожилого человека это было бы катастрофой — он бы утратил весь свой авторитет.
Веганцы находятся в весьма затруднительном положении. Наши эмигрировавшие соотечественники, земляне, только упрочили свою экономическую и культурную зависимость от Веги. Веганцам же дали понять — и очень наглядно! — в дни восстания Редпола, что здесь, на Земле, есть местное население, имеющее собственную сильную организацию и желающее восстановления нашей планеты. Веганцы хотели бы того же. Земля им не нужна. Для чего? Если они хотят эксплуатировать землян, то на Тайлере таковых гораздо больше, чем здесь, на Земле, — но они и не эксплуатируют; или же в небольших масштабах и без злоупотреблений. Наши бывшие сами предпочли эксплуатацию своего труда там возвращению сюда. О чем это говорит? Возвращенство — мертворожденное дитя. Никто не хочет обратно. Вот почему я ушел из этого движения. Думаю, что и ты по той же причине. Веганцы не хотели бы заниматься проблемой нашего собственного дома. Наверняка они не прочь его посещать. Для них приехать сюда и собственными глазами убедиться в том, что мы сотворили со своим миром, и поучительно, и отрезвляюще, это их ставит на место да и просто-напросто приводит в ужас.
Что им было нужно, так это обойти наше правительство-в-отсутствии на Тайлере. Тайлериты не спешили отказываться от своих требований по поводу налогов и существования Конторы.
Однако после множества переговоров и всяких экономических преследований, включая требование полного веганского гражданства для наших бывших, выяснилось, что какие-то средства решения вопроса найдены. Осуществление этого плана было поручено Штиго-генам, прежде всего Татраму.
В конце концов он, по собственному своему убеждению, нашел способ, как возвратить Землю в автономное состояние при сохранении целостности ее культуры. Вот почему он и отправил сюда своего внука, Корта, чтобы тот сделал «обзор».
Корт — довольно странное существо; подлинный его талант — это действие (а талантливы все Штиго), и еще он обожает позировать. Думаю, он ужасно хотел сыграть роль чудака, и уверен, что у него получилось мастерски. (Татрам говорил мне также, что это будет последняя роль Корта. Он умирает от drinfan, которая неизлечима; полагаю, это еще одна причина, почему выбор пал на него.)
Верь мне, Константин Карагиозис Коронес Номикос Конрад (плюс все остальные твои имена, которых я не знаю): он занимается вовсе не проверкой недвижимости. Отнюдь.
И последнее, если можно. Дай мне слово, что он будет жить, выполни свое обещание и не выдай мою тайну. Когда ты все узнаешь, то не пожалеешь об этом.
Прости, что я так и не закончил элегию, посвященную тебе, и пропади ты пропадом за то, что отнял у меня мою Лару, тогда, в Керчи.
11
Перси Биш Шелли — английский поэт-романтик, автор лирической драмы «Освобожденный Прометей».
«Что ж, очень хорошо, — решил я, — значит, веганцу не смерть, а жизнь». Фил все сказал, и я ничуть не сомневался в его словах.
Я вернулся за обеденный стол Микара Коронеса и просидел с Миштиго, пока тот не собрался уходить. Я проводил его к дому Якова Коронеса и проследил, как он упаковывает последние вещи. За это время мы, наверно, обменялись всего-навсего шестью словами, не более.
Его пожитки вытащили к месту приземления скиммера, перед домом. Перед тем как все (включая Хасана) вышли, чтобы попрощаться с ним, Корт повернулся ко мне.
— Скажите мне, Конрад, зачем вы разбираете пирамиду?
— Назло Веге, — ответил я. — Чтобы вы знали, что, если вам захочется ее заиметь и вы решите ее отобрать у нас, вам она достанется еще в худшем виде, чем после Трех Дней. Чтобы не на что было смотреть. Мы испепелим всю нашу оставшуюся историю. Чтобы вашим парням и соринки не досталось.
Воздух, стравливаемый нижней частью его легких, вышел с жалобным воем, оборвавшимся на низкой ноте, — веганский эквивалент нашего вздоха.
— Похвально, — произнес Миштиго, — но мне так хотелось увидеть ее. Не думаете ли вы снова когда-нибудь ее собрать? Может, в скором времени?
— А вы как считаете?
— Я обратил внимание, что ваши люди маркировали все куски.
Я пожал плечами.
— Тогда у меня только один серьезный вопрос к вам — по поводу вашей любви к разрушению, — заявил он.
— Какой именно?
— Это что, действительно искусство?
— Идите вы к черту. Подошли остальные.
Диана посмотрела на меня; я медленно повел из стороны в сторону головой и довольно долго сжимал запястье Хасана, прежде чем вырвал у него тонкое острие, которое он прилепил к ладони. А затем позволил ему тоже пожать руку веганцу, но коротко.
Скиммер жужжа спустился из темнеющего неба, и я посадил Миштиго, лично погрузил его багаж и сам закрыл за ним дверцу. Машина стартовала безо всяких осложнений и исчезла в мгновение ока.
Конец бессмысленной прогулки.
Я вернулся в дом и переоделся.