Миры Роджера Желязны. Том 12
Шрифт:
18.23 местного времени.
Дворники на ветровом стекле работали в такт ударам сердца По, когда они вместе с Султаной катили обратно в Пасадену. Дождь лил как из ведра.
— Как ты думаешь, что он будет делать? — спросил По.
— Поговорит с деканом Уитерсом, конечно.
— А потом?
— Потом, По, я думаю, что нам стоит начать искать себе работу. Ты же знаешь: Уитерс выльет ушат грязи на доктора Фриде, выставит его положение в институте, научные труды и нынешний проект «Гипериона» в самом неприглядном свете. А после этого все наши доказательства не будут стоить и ломаного гроша.
— По-моему, мы совершили
— Какую же?
— Мы пошли к этому парню из НАСА и заявили ему, что небо падает на Землю. Неправильный подход. Нам следовало сказать, что мы только что получили сигнал от доктора Фриде, и он говорит, что небо падает.
— Но он не… По крайней мере, пока он так ничего и не сказал, — нахмурилась Сули. — Ты же пытался с ним связаться?
— В ответ одни помехи, и никакого ответа на тех частотах, где должна вестись связь.
— Меня это тревожит.
— Да, и меня тоже… Но это не то, что я хотел сказать. Я говорю о подложнойрадиограмме.
— И только ты, По, сумел ее получить? И никаких подтверждений, скажем, от других станций или университетских диспетчеров?
— Что-то в этом роде, — неуверенно буркнул По.
— Сообщение, переданное морзянкой, и только? — продолжала Султана, — или ты получил от доктора видеоизображение тоже? А может быть, у тебя есть и образцы исследования Солнца, подтверждающие максимальную солнечную активность и сделанные его аппаратурой?.. Вот то, что может убедить людей, и будь я доктором Фриде, только такое сообщение я бы послала на Землю! И такое доказательство ты собираешься раздобыть? Хотела бы я знать, как ты осуществишь подобный подлог.
— Ну… не сам я и не сейчас. Я знаю нескольких настоящих кудесников из отдела компьютерной графики. Они способны сотворить такое, что даже искусственный интеллект попадется на удочку. Манипулируя отдельными электронами сигнала.
— А как же конспирация? Сколько людей ты собираешься привлечь? — Карр покачала головой. — Рано или поздно правда выплывет наружу, и нам с тобой больше никто никогда не поверит, а перед нами еще долгий путь.
— Это бы стоило того, если бы люди встрепенулись вовремя и подготовились к магнитной буре!
— Но и это могло бы не сработать. Нет, мы поступили правильно: поставили в известность самого высокопоставленного чиновника, до которого сумели добраться. Теперь для больших людей наступило время действий.
— А может, и нет, — ответил По горько.
— Выбор за ними.
В машине вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом дождя да скрипом дворников по стеклу.
— Так что, мы просто едем домой и сидим сложа руки? — подытожил Моска.
— Нет! Мы едем домой и собираем друзей. Мы будем наблюдать, делать записи и документировать все происходящее. Мы напишем историю взрыва — твои наблюдения через телескоп, гипотезы и предположения доктора Фриде и все физические доказательства, которые сумеем собрать. А затем мы сделаем доклад для научного сообщества.
— Ну и к чему весь этот шум? Султана Карр грустно смотрела в окно.
— А к тому… Слышал ли ты когда-нибудь о солнечных пятнах, появлявшихся поодиночке или всего одной парой? Я — нет. Всегда только циклы и серии пятен.
Часть 5
Через семнадцать часов
Сколь велики творенья твои!
О Бог, не знающий равных,
Наделенный чудесною
Из любви и света Ты создал Землю,
Пребывая один.
Все сущее: люди и твари,
В горах и долинах,
Все есмь созданья твои.
Ты сотворил чужеземные страны,
Сирию и Куш,
Явил к жизни Египет,
Место всему указав и обеспечив насущным…
Глава 22
«Мы возобновим работу…»
Шаг
Шаг
Шаг
Бег
Пересадочная станция «Коннор»,
22 марта, 9.31 единого времени.
Зал ожидания на многорежимной пересадочной станции «Коннор» напоминал огромный муравейник или одиноко стоящий в степи дуб, на ста девяносто девяти ветках которого безуспешно пытаются рассесться две сотни скворцов. Люди слонялись из угла в угол, подпирали стены или убивали время, кучкуясь небольшими группками.
Если бы Дмитрий Урбанов не знал причину задержки, он бы предположил, что сбой в расписании связан с какой-то серьезной аварией: возможно, столкновение кораблей где-то неподалеку или скоординированный, сиречь кибернетический выход из строя стыковочных узлов станции.
Как бы то ни было, двадцатирублевая банкнота незаметно перекочевала в руки кассира для выяснения истинной причины.
— Всю эту заварушку затеяли бюрократы, — сообщил Урбанову тихим голосом молодой человек. — НАСА, правительственная организация США, распространило сообщение о какой-то радиационной угрозе, наверняка ставшее плодом домысла ученых. Как бы то ни было, европейское и японское космические агентства, а следом и Байконур быстро среагировали и объявили немедленную посадку всех воздушных судов, находящихся на ту пору в небе. Это коснулось лунных рейсов, «шаттлов», стратопланов. До меня дошли слухи, что чрезвычайное положение продлится от одного до трех дней, но точно никто ничего сказать пока не может.
Еще за десятку Урбанов узнал кое-что поинтереснее.
— Если хотите правду, то пассажирские авиакомпании и космические агентства отнеслись к предупреждению столь серьезно лишь потому, что они — юридические лица. Я лично уверен, что все в порядке. Но если хоть кто-то пострадает во время этого якобы кризиса, тогда пронырливый юрист сумеет обвинить компании в халатности и игнорировании официальных предупреждений. Так что все предпочитают остановить полеты и подождать.
— Вы с этим не согласны? — спокойно заметил Урбанов.
Кассир пожал плечами:
— На станции практически все прекратило работу, не считая контроля за окружающей средой, подсветки района и обеспечения силы тяжести. Все киберы, все электростатические подъемники и большинство коммерческих и телекоммуникационных систем остановились. И все же я не вижу иной причины, кроме как страх перед авариями, которые могут быть как угодно интерпретированы хитрым законником.
Хитрым законником типа Дмитрия Осиповича Урбанова…
— Так что, — продолжал молодой человек, — на станции вы сумеете перекусить или выпить чашку кофе. Можете не спрашивать о постели, все равно свободных мест нет. Однако для такого щедрого человека, как вы, постараемся что-нибудь придумать.