Миры Роджера Желязны. Том 7
Шрифт:
Были моменты, когда он ощущал наверняка, что Кот прямо у него за спиной, и это, похоже, не имело значения. В другое время он был уверен, что уже победил, что далеко оторвался от своего преследователя, что ни за что невозможно его настичь. Казалось, все его чувства сейчас необычайно заострены: малейшее движение в ночи мгновенно распознавалось по слабейшему шороху, стуку или треску; призрачные очертания становились более отчетливыми, даже запахи приобрели новую значимость. Так все было когда-то, да, давным-давно…
До всего остального мир был таким, он был таким. Бег. На восток. Виденье, еще не затуманенное пеленой, которой позднее окутала его жизнь. Ему было восемь или девять лет, а он еще не умел говорить по-английски…
Но, в конце-то концов, какие черты из всего этого действительно остались при переходе из близкого к неолиту общества в мир высоких технологий? Он прожил больше лет в последнем, нежели в первом, если подобные вещи можно измерять только годами. Переход был осуществлен успешно, и оба края личностного спектра были для него доступны.
Но именно первобытное правило им, когда он бежал. Да. И эта часть предпочитала день ночи. Однако радость оставалась. Не то чтобы страх отсутствовал. Наоборот, страх вкладывал нечто в своеобразный вид приподнятого настроения, царившего в нем.
Продолжая путь, Билли гадал, какова ситуация в особняке. Что Уолфорд, Теддерс, охранники и страгийцы поняли из внезапного нападения, за которым последовала смерть адепта — без объяснений относительно того, что случилось? Естественно, они подозревают о его участии во всем этом, но наверняка сбиты с толку внезапным его исчезновением. Даже сейчас они наверняка пытаются его достать — хотя на сей раз он даже не надел устройство вызова.
Узнают ли они когда-нибудь? Впервые он заинтересовался, что Кот сможет сделать после — если все закончится, а он, Билли Сингер, отправится на север. Удалится ли Кот в какую-нибудь пустынную местность и проведет свои дни в роли хищника, таскающего домашнюю птицу?
Это казалось возможным, но уверен он не был. Он не мог разобрать, сосредоточена ли ненависть Кота только на нем, или Кот мог сделать все человечество ответственным за свое пленение. Изо дня в день, из года в год жаться в клетке, когда тебя рассматривают в упор группы проходящих мимо людей… Если бы их поменять местами, то, казалось Билли, он возненавидел бы весь человеческий род.
Начало расти чувство раздражения. Почему бы Коту не посчитать его жертвенным агнцем и не взяться активно за осуществление этой идеи?
Он покачал головой. Нет настоящего повода полагать, что впоследствии Кот обезумеет. Он не проявлял подобных симптомов. В любом случае, что за самокопания? Коту нужен именно он, а не он и вдобавок все остальные. А после того как Кот до него доберется, все будет кончено с…
Жертвенный агнец… Билли вновь подумал об овцах, которых пас мальчишкой. Долгие, медленно тянущиеся дни под небесами жаркими и холодными, огромными небесами… Лежал на склоне холма. Строгал ножом деревяшки. Пел. Бегал наперегонки с ребятами. Первое кувыркание в траве с той девушкой из-за гор. Как ее звали? А позднее с ее сестрой. Твердые груди под его ладонями. Беззаботные овцы вокруг. Облака, словно овцы, на горизонте. Овцы. Агнец Божий. Дора в небе с бирюзой. Убегая…
Кот. Убегать. Как же ты меня выследишь, Кот? Пойдешь ли ты по тем же знакам, по которым пошел бы я? Или твой инопланетный глаз отмечает иные приметы моего местоположения? Так или иначе, нет времени маскировать эту тропу. Сначала убежать. Прятаться потом. Сейчас самое главное — скорость. Скорость, благоприятная возможность. Удача. В любом случае, насколько близко ты мог подобраться? Или ты все еще ждешь, когда начать бег?
Бирюза в небе с Дорой под барабанный ритм поступи здесь внизу. Далеко впереди на склоне холма — огни. Вновь вдыхается и выдыхается ночной воздух. Шаг ровен. Поворот налево за черепообразный валун. Потом наверх. Кот, залезай. В черный мешок. Самое главное — полная энтропия. Но сперва.
Одна за другой тают минуты. Вдалеке гудение какого-то суперэлектромобиля над расчищенной тропой, которая некогда представляла собой шоссе; свет, огибающий стволы деревьев. Вероятно, направляется к станции. Ай-а! Живем. Если Кот даже сейчас не…
Подойдя ближе, Билли замедлил шаг. Здесь могла быть засада. Почему бы не потянуть время? Поскольку Кот мог соврать, чтобы получить преимущество в погоне. Попадешь в кабину, и зверь окажется в тупике. Окажется ли?
Идя теперь неторопливо, он изучал новое предположение. Что Кот говорил насчет того, разбирается ли он в кабинах?
Кот — телепат.
Но какого рода? Билли оценивал способности Кота в качестве некоего локатора-охотника — разумеется, усовершенствованного за время длительного заточения, но в основном настроенного на добычу в радиусе четверти мили. Все же существовали люди-телепаты, которые могли передавать и получать информацию в пределах всей планеты и в открытом космосе. Однако, опять-таки, он чувствовал, что подобных умельцев он в состоянии до какой-то степени блокировать, возвращаясь к мыслительным моделям детства. Но Кот тоже первобытен. Возможно, так от Кота не спрятаться. В случае чего.
— К черту тебя, Кот!
Теперь на четвереньках, тщательно очищая путь перед собой от всего, что могло вызвать малейший звук, бижутерия завернута в носовой платок и засунута в карман, руки ловко двигаются, колени и ступни продвигаются на расчищенные участки в полной тишине.
— Найди меня, если можешь. Борись со мной.
Ответа не было. И не было ничего между «здесь» и «там», что можно было принять как трансформацию своего противника.
Машина остановилась перед зданием. Из нее никто не вышел.
Билли вскочил на ноги и пробежал последние метры поля, деревья на краю, полотно дороги. Мельком глянул в окно станции: устройства не повреждены.
Чуть не рассмеявшись, он распахнул дверь и переступил через порог. Пусто. Безопасно. Дышится легко. Он распрямился, снял руку с рукоятки ножа. Закрыл дверь. Отлично. До свободы пять шагов.
Дальнее устройство слева гудело, готовясь к переносу.
Билли с любопытством наблюдал. Час был неурочный, а станция находилась в глуши. Он гадал, кто может прибыть. Вскоре начали образовываться очертания — женщины, несколько коренастой, с коротко подстриженными каштановыми волосами. На ней был темный костюм, а в левой руке она держала записывающее устройство с эмблемой какой-то службы новостей. Когда женщина приобрела плотность, ее взгляд остановился на нем.