Миры Роджера Желязны. Том 9
Шрифт:
— А еще зеркало, — продолжал он. — Теперь оно не действует, как и большинство других магических предметов. Даже Джелерак не в силах связаться с нами.
— В настоящий момент у него могут быть другие дела. Кто знает?
Барэн передернул плечами.
— Как ни верти, — пробурчал он, — а результат один: ничто не проникнет внутрь и ничто не покинет пределы места, где мы находимся.
— А я готова поклясться, что многие пытаются проникнуть сюда. Это место — настоящий рай для любого чародея со стороны.
— Пожалуй, так бы оно и было, если бы удалось овладеть ситуацией. Конечно, там никто не может знать, что происходит что-то неладное. Несомненно, это будет азартная игра.
— Куда менее азартная для тех из нас, кто находится внутри, не так ли?
Барэн облизал пересохшие губы и в замешательстве уставился на Семираму.
— Что-то я тебя не понял…
В это время приблизился раб; он шел от конюшен и тащил тачку с лошадиным навозом. Семирама выждала, пока раб прошел мимо.
— Я наблюдала за тобой, — вновь заговорила она, — я вижу тебя насквозь, Барэн. Неужели ты серьезно считаешь, что можешь завладеть этим местом, восстав против своего господина?
— Он теряет силу, Семирама. Он уже потерял часть былого могущества, и Туалуа теперь на счету этих потерь. Я верю в удачу того, что задумал, но одному мне с этим не справиться. Сейчас он достиг низшей точки падения и сила его ослабла как никогда в прежние времена.
Она расхохоталась:
— И это ты говоришь о времени? Рассуждаешь о его Силе? Я вошла в этот мир с незапамятных времен. Я правила Высочайшим двором западных областей Джандара. Я знала Джелерака, когда он восстал против Бога! Что значат в сравнении с этим твои несколько столетий? Тебе ли разглагольствовать о времени!
— Бог смял его в лепешку…
— Это так, но он выжил. Нет, Барэн, твоей мечте едва ли суждено сбыться.
— Как я понял, ты не заинтересована в этом. Ну что же, так тому и быть. Только помни, что между мыслью и поступком большая разница. Я ничего не сделал ему во вред.
— Я не собираюсь доносить до его ушей каждое случайно сорвавшееся слово, — успокоила Семирама.
Барэн тяжело вздохнул.
— Я тебя благодарю за это, — ответил он, — но ты была королевой. Неужели тебе никогда не хотелось вернуть свою власть?
— Я устала от власти и благодарна уже за то, что снова живу. Я в долгу перед ним.
— Его заслуга только в том, что он вызвал тебя вновь, потому что кто-то должен говорить с Туалуа.
— Причина не имеет значения…
Они постояли немного, молча глядя в окно. Туман рассеялся, и стали видны темные силуэты, пробирающиеся по блестящему песчаному насту. Барэн махнул рукой у правой створки окна, и видение стало приближаться к ним, пока не остановилось на расстоянии нескольких шагов: два человека и груженая лошадь увязали в песчаной почве.
— Они продолжают приходить, — заметил Барэн. — Райский уголок, как ты сказала… Держу пари, это колдун и его ученик.
Пока они смотрели в окно, рой красных скорпионов, каждый размером с большой палец, устремился по песку к вязнущим фигурам. Заметив их, человек, который был проводником, сделал неторопливый выразительный жест рукой. Круг пламени вспыхнул и окружил фигуры. Насекомые замерли и поползли обратно, прочерчивая ровные дорожки на песке.
— Ну что же, заклинание сработало, — Барэн одобрительно закивал головой.
— Иногда бывает, — сказала Семирама. — Энергетическая сила Туалуа распространяется неравномерно.
Спустя некоторое время насекомые устремились в пламя, их сгоревшие тела послужили переправой для тех, кто следовал за ними. Колдун вновь прочертил рукой знак, и второй круг пламени вспыхнул внутри первого. И еще раз скорпионы отступили, но теперь ненадолго. Вскоре они возобновили атаку на пламя, и им почти удалось преодолеть этот барьер. В это время к ним присоединилась новая волна насекомых. Колдун еще раз поднял руку в заклинании, и вспыхнул третий круг пламени. Однако в этот момент панорама местности скрылась в растекающемся тумане.
— Дьявол! — выругался Барэн. — В самый интересный момент! Как ты думаешь, сколько кругов пламени он сможет возвести?
— Пять, — ответила Семирама. — На большее число не хватит места.
— Я тут прикинул, что четыре, но, возможно, ты права. Разница невелика.
Откуда-то издалека послышался едва различимый звук, напоминающий цокот, а затем раздался шлепок.
— Как это бывало с тобой? — спросил он какое-то время спустя.
— Что ты имеешь в виду?
— Смерть. Это состояние возвращения к изначальному рубежу после всех лет жизни. Ты никогда не рассказывала.
Она отвела взгляд.
— Вероятно, ты думаешь, что я провела это время где-то в страшном аду? Или, напротив, в обители вечного благоденствия? Или что моя память возвращает смутные образы как во сне? Либо что между жизнью и смертью нет перехода, а только черный провал?
— Все это приходило мне в голову время от времени. Так что же правда?
— Ничего, — ответила она. — Я прошла через ряд перевоплощений. Некоторые из них увлекали, другие же оказывались безумно скучными.
— В самом деле?
— Да, в прошлом я была служанкой в одном далеком восточном царстве. Там я вскоре стала тайной любовницей царя. Когда Джелерак оживил мой изначальный прах и призвал мой дух обратно к нему, то бедняжка осталась полной идиоткой с нечленораздельной речью. И все произошло в самый деликатный момент, когда она находилась в объятиях своего повелителя. — Семирама задумчиво помолчала и добавила: — А он так ничего и не заметил.
Барэн повернулся так, чтобы видеть ее лицо. Она смеялась.