Miss длинный нос. Ревность и колесо фортуны
Шрифт:
На работе я занимаюсь чем угодно, только не делом: листаю наши немногочисленные совместные фотки, читаю переписку в Telegram, изучаю в Google статьи про семейные отношения, в душе осознавая, что я окончательно растаяла и поплыла, а в обеденный перерыв в подтверждение моих предположений, что я зависимая слабачка, ноги сами меня несут к Алексу. Я не знаю, что скажу ему. Я не думаю, как жалко буду выглядеть… Я только понимаю, что мне нужны его спасительные объятья, как инъекция инсулина – диабетику. Я совсем умираю без него.
Добежав
Разочарование скручивает меня до болезненных ощущений в грудной клетке, но я, чтобы не терять лицо перед его сотрудницей, ломаю комедию, что я забыла об этом факте, и, бросив ей на прощание вымученное подобие улыбки, ухожу.
На часах восемнадцать ноль пять, а я все еще сижу в своем кабинете, сжимая телефон в руках, и жду звонка Алекса. Восемнадцать десять – он так и не позвонил, и внутри меня начинает раскручиваться воронка паники. Восемнадцать пятнадцать – приходит осознание того, что ждать уже бесполезно, и я заставляю себя подняться и выйти из кабинета.
Машинально закрываю дверь и плетусь к лифту, пытаясь поддержать себя предположениями, что, возможно, у него дела, и он просто не смог приехать за мной, а не продинамил в отместку за мои вчерашние выкрутасы.
Такси, мелькающий за окном оживленный город с бесконечными потоками машин и торопящимися людьми, вспомнившими, что уже вечер и пора завязывать пахать на чье-то благосостояние и пора возвращаться домой или идти куда-то расслабляться.
Дом, подъезд, дверь, надежда и… тишина, тут же убившая ее. Вешаю сумку, скидываю туфли и по привычке иду в «свою» комнату, когда-то служившую нам гостиной. Не раздеваясь, сажусь на диван и тяжело вздыхаю.
Время равнодушно разменивает секунды на минуты, минуты на часы. Я уже не просто волнуюсь, что его нет – меня трясет от беспокойства. Отбрасываю свои сомнения и гордость куда подальше и дрожащими пальцами, разблокировав мобильный, листаюв нем недавние вызовы. Нахожу его номер и касаюсь экрана для соединения. Вместо гудков я слышу фразу, произнесенную электронным голосом, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети. Я едва не скулю от чувства своей беспомощности. Что мне делать?! Ждать?! Сколько еще?! Оказывается, ожидание просто невыносимо…
Не в состоянии больше сидеть на диване я вскакиваю и начинаю наматывать круги по квартире. Говорят, что мозг работает лучше, если находиться в движении, и в подтверждение этого факта мне приходит идея позвонить Алине и узнать: естьли у нее какая-то информация о брате.
Снова разблокировав телефон, звоню. Она отвечает мне довольно быстро и радушно произносит:
– Привет, Даш.
Выдыхаю, радуясь единственной положительной на сегодня новости – Алина незлопамятна и не сердится за испорченный мной вчера совместный ужин.
– Привет, – отвечаюя и не в силах вести предварительные диалоги напрямую задаю волнующий меня вопрос:
– Ты не знаешь, где Алекс?!
– Он еще не вернулся! – не сколько спрашивает, сколько удивляется она.
Я бросаю взгляд на стоящие на полке электронные часы – двадцать один сорок три. Время конечно детское, но он ушел с работы перед обедом, а без меня никуда не ходит… не ходил… и еще телефон его не отвечает. Чувствую, как глаза атакует сырость, и, шмыгая носом, пищу:
– Нет. И у него телефон не отвечает…
– Вы так и не помирились?!
– Нет.
Стираю со щек убежавшие без спроса слезы, и хоть мне уже понятно, что она не знает, где Алекс, и большене о чем ее спрашивать, но мне не хочется вешать трубку и оставаться наедине со своими страхами, накинувшимися и третирующими меня, и отчаянием, без спросу залезающим под кожу.
Алина, почувствовав мое состояние, начинает звонко щебетать о том, чтобы я не волновалась, что Алекс, может, на какой-то встрече, что он скоро вернется, все объяснит, и мне будет смешно, что я так волновалась.
Провисев с ней на телефоне не меньше получаса, я отсоединяюсь и снова набираю его. Результат тот же – гудков нет. В голову заползают воспоминания о подслушанном разговоре, и становится жутко от того, что угрозы, брошенные тогда, могут осуществиться. От этих пугающих мыслей, без остановки пикетирующих меня, я окончательно раскисаю и начинаю реветь. В этот момент сквозь свои всхлипы начинаю улавливать звук открывающейся двери. Прислушиваюсь, убеждаюсь, что у меня не галлюцинация, вскакиваю с дивана и несусь в коридор, находу вытирая слезы с лица.
Едва Алекс переступает порог, как я уже вишу на его шее. Пусть он думает обо мне все, что хочет! За это ужасное время, что я провела одна и передумала Бог знает о чем, я поняла, что ссоры – это такая мелочь по сравнению с глобальными вещами, такими как жизнь и смерть.
Отстраняюсь от него и встречаю его взгляд. Алекс ошарашен. Он явно не ожидал такого теплого приема. Я вижу это в его растаявших голубых озерах глаз и утопаю в них. Алекс осторожно целует мои губы, а я подхватываю его поцелуй со всей мощью своего недавнего отчаянья, приправляя его сильными чувствами, бурлящими во мне, и тоской, скопившейся за это время.
Еле заставив себя оторваться от любимого мужчины, я отхожу в сторону, напоминая себе, что ему нужно раздеться.
– У тебя телефон не работает… – словно оправдываясь за свою резкую и нелогичную смену поведения, бормочу я.
Он вытаскивает его из кармана и констатирует:
– Сел.
Не могу удержаться от вопроса и задаю:
– Почему ты так долго?
– У меня была важная встреча.
Взгляд, который я ловлю, отчетливо говорит, что большего я от него не узнаю, и я послушно закрываю эту тему. Сегодня я не хочу совать свой нос в его дела. Я слишком измучена для этого, и у меня другие планы на этот вечер.