Miss длинный нос. Ревность и колесо фортуны
Шрифт:
3 глава.
Зарываюсь лицом в подушку и едва не мяукаю от удовольствия, как большая довольная кошка, объевшаяся сметаной. Алекс ложится рядом, все еще тяжело дыша, и я выглядываю из облака пуховой мягкости и смотрю на его красивый профиль. Наш неожиданный сексуальный экспромт после ужина был вызван все той же порученной им мне миссии поднимать настроение, и я, направив на него мощную эротичную атаку на пару все с тем же любимым брендом нижнего белья Intimissimi, успешно с ней справилась.
Он поворачивается ко мне и нежно улыбается. На его лице нет привычной складки между бровей – значит, мой наркоз
– Что это было?!
Я вскидываю брови и, пряча улыбку, задаю встречный вопрос:
– Тебе не понравилось?!
Мужчина усмехается: «Понравилось» и притягивает меня к себе. Я утыкаюсь в его разгоряченную от продолжительной «зарядки» кожу и вдыхаю в себя его запах. У меня появилась еще одна зависимость, подобная утренней кофезависимости – наполнять себя его запахом.
Отрываясь от его тела, нахожу глазами его взгляд и предлагаю:
– На улице такая теплынь. Может, пройдемся?!
Если он и удивлен моему новому предложению, входящему в стратегию его отвлечения от насущных проблем, то не подает вида и кивает. А быть отвлекающим объектом совсем не сложно, а даже приятно!
Встаю с кровати, оккупирую ванну и привожу себя в порядок.
Потом копаюсь в своей части шкафа, выбирая, что надеть, Алекс выходит из душа и одевается вперед меня.
Улыбаясь друг другу и держась за руки, мы выходим из квартиры и идем по лестнице вниз. Бесчисленное количество ступенек под ногами, бесчисленное количество мурашек, что посылают его теплые пальцы мне… Любовь она такая – в каждой мелочи, и я излучаю ее, как лампочка накаливания – свет… Неожиданно я останавливаюсь посреди пролета, поверяю карманы джинс и понимаю, что я растяпа и оставила мобильный в коридоре на тумбочке.
– Что забыла?
Поймав его вопросительный взгляд, смущенно признаюсь:
– Телефон.
Он протягивает ключи. Я беру их и, пообещав быстро его догнать, возвращаюсь.
Открываю дверь, хватаю iPhone, закрываю ее и несусь обратно, перепрыгивая через две ступеньки. Практически возле дверей в парадную слышу раздраженный голос Алекса и останавливаюсь:
– Нам не о чем с ним разговаривать. Я все сказал.
Замираю, предполагая, что он говорит с Гжатским, и пытаюсь уменьшить громкость сердца, взволнованно загрохотавшего в ушах, но раздавшийся баритон явно принадлежит другому человеку:
– Есть вопросы, которые стоит акцентировать.
От этого простого предложения меня пробирает дрожь, и тревога поднимается к горлу до тошноты. Мне явственно слышится скрытая в словах угроза.
– Я так не думаю, – отвечает Алекс.
Решаю, что появляться сейчас, пока не закончен разговор, не стоит, и я по-прежнему стою, не выдавая, что нас разделяет всего пару метров и полуоткрытая забывчивой уборщицей дверь.
– У вас такая красивая девушка… Если…
Я не дышу.
– Меня это не волнует! – отрезает он, и мое сердце резко падает и разбивается на части. Сквозь боль раздирающих меня чувств слышу окончание фразы, которое делает контрольный выстрел в лоб и убивает меня:
– Мне некогда думать о каждой шлюхе, с которой я сплю!
Разговор продолжается дальше, но уже только фоном, который я не могу и не хочу улавливать. Самое важное я уже услышала. Я для него просто шлюха, которая занимает в его сердце не больше места, чем красивые безделушки на столе его отца, и да – он не уехал в Германию не из-за меня, а из-за завода. В его сердце так и осталась Настя, женщина, которая познакомила меня с ранее неизвестным чувством к другому человеку – с ненавистью.
Найдя в себе силы, осознаю, что устраивать скандал на улице при свидетелях я не собираюсь, и, оторвав отяжелевшее тело от пола, разворачиваюсь, и заставляю ноги поднимать его обратно в квартиру.
Дверь, ключ, нежелающий влезать в замок… Полумрак коридора… Все происходит как будто не со мной… Не может быть, что еще десять минут назад я излучала счастье, а сейчас безжалостно кусаю губы, сдерживая порывы отчаянья, атакующие меня. Безжизненно прислоняюсь к стене, которая помнит столько умопомрачительных моментов нашей страсти, и медленно съезжаю по ней на пол. Едва приземляюсь на него, обхватываю руками колени, как меня прорывает, и я навзрыд извергаю свою боль из тела.
Время перестает для меня существовать. Да что там время! Мир вокруг остановился и замер! Все будущее раскрошилось на мелкие кусочки щемящей неизвестности, ведь мое будущее без него не имеет смысла… Слезы в режиме нон-стоп текут по щекам, и рукав, которым я периодически стираю их с лица, промок насквозь. Почему-то думаю: сколько у меня еще их осталось?! Есть ли какой-то лимит влажности в моем организме?! В этот момент меня отвлекает звук открывающейся двери, заставляя поднять глаза.
Алекс на секунду обескураженно застывает в дверях, но в другую секунду уже приземляется рядом и, стоя на коленях, спрашивает:
– Что случилось?!
Хочется крикнуть в глаза: «Лицемер», но я лишь еще больше начинаю плакать и отвожу глаза от любимого лица.
– Даша!
Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя.
Я вытираю рукавом мокрые щеки и в глаза признаюсь:
– Я все слышала!
Его лицо, кажется, становится бледнее, хотя, возможно, это мое богатое воображение. Алекс, по-прежнему не отводя взгляд, произносит:
– Я должен был так сказать!
Я не верю ему. Он просто пытается выкрутиться! Мне хочется плюнуть ему в лицо или лучше ударить, чтобы ему хоть чуть-чуть стало больно, но вместо этого я выплевываю фразу:
– А может, ты просто озвучил свои настоящие мысли?!
Мужчина выдыхает:
– Бред!
Я отталкиваю его и, вскакивая с пола, выплескиваю свои умозаключения:
– Почему же! Кто я для тебя?! Шлюха, которую ты привел в дом для секса без обязательств, и которая каким-то чудом удостоилась предложения пожить вместе…
Он молчит, я с обидой смотрю на его бесстрастное лицо и добавляю дрожащими губами:
– Ты даже ни разу не говорил, что любишь меня!
Алекс медленно поднимается, не отводя от меня свой непроницаемый взгляд. Мне бы помолчать, но меня уже понесло, и я не могу остановиться:
– Я поняла, почему ты не хочешь ехать к моим родителям! Потому что у тебя все со мной несерьезно!
Он опять ничего не говорит мне, а идет на кухню. Я хочу пойти за ним, чтобы бросить ему вслед еще каких-нибудь обвинений, но чувствую, что буду выглядеть как глупая шавка, бездумно гавкающая вслед машинам, и, резко разворачиваясь, направляюсь в противоположную сторону.