Miss длинный нос. Ревность и колесо фортуны
Шрифт:
– Да, и правда звонил… Удивительно. А я думала: ты только о Насте беспокоишься.
– Прекрати.
Я бросаю на него холодный взгляд и в путанице слов в голове пытаюсь найти что-то, что хочу сказать ему, но в этот момент меня опережает звонок в дверь.
Он, аккуратно подвинув меня, идет ее открывать, а я тру «ожог» на руке от его прикосновения и мрачно смотрю на его спину.
– Семицветик.
В растерянности я смотрю, как Алекс расписывается и берет облако алых роз. Неужели это его извинение?! Неужели это мне от него?! Сердце начинает жалобно поскуливать и просить меня сложить все за и против, и ещё раз подумать о примирении, и я почти иду на его поводу, пока не вздрагиваю от резко хлопнувшей двери и не встречаю лед его глаз.
– Держи.
Как-то не похоже на извинение. Я растерянно беру цветы и, найдя в них карточку, читаю:
«Невероятной девушке! Григорий Гжатский».
Пока я думаю, как вести себя в данной ситуации, он выхватывает карточку и, быстро пробежав по ней глазами, сминает, и бросает на пол. Ревнует?!
– Выброси их! – его слова оглушают, как выстрел.
Смотрю на него. В глазах Алекса уже не льдинки – в них айсберги. Ничего. Может теперь он поймет, что чувствую я к его Насте.
– С какой радости?!
Понимаю, что не стоит усугублять ситуацию, но это сильнее меня.
– Дура ты, Даша! Ему не нужна ты, он преследует другие цели!
Его слова царапают сердце наждачкой, и мне жутко больно. Наверно, в другой раз я бы убежала и, оставшись одна, выплакала бы обиду, но сейчас алкоголь придает мне уверенности и развязывает язык.
– Обидно, что ты считаешь, что я не достойна букета и не могу понравиться мужчине!
Он внимательно смотрит на меня, и никакого алкоголя не хватает, чтобы вынести этот взгляд. Я разворачиваюсь и несусь в гостиную, слыша себе вслед:
– Я так не считаю, но он не я!
5 глава
Второе серое, безрадостное утро на диване без него… Алкоголь давно выветрился, уступив место убивающему похмелью, и мне до жути хочется пить и еще больше обнять Алекса, и вдохнуть запах его тела. Вся моя злость испарилась, а уверенность в моей правоте трещит по швам, лишь только я вспоминаю слова Алины и Яны, сказанные в его защиту. Но несмотря на это и на то, что я безумно по нему соскучилась, военные действия, которые я развернула во главе с обидой, не дают мне сделать первый шаг. Я упрямо хочу, чтобы это сделал он…
Однако не могу не признать, что лед внутри меня подтаял и тронулся, поскольку сегодня я не собираюсь сидеть, как загнанная мышь, и трусливо дожидаться, пока он уйдет. Сегодня я решаю выйти из комнаты и делать свои дела в независимости от того, где в это время находится Алекс. Но стоит лишь мне приоткрыть дверь и определить по звукам, что он на кухне, куда, собственно, хотела пойти я, как тотчас понимаю, что решить и сделать – для меня две противоположные вещи.
Постояв минуту в коридоре, я все-таки заставляю себя не менять своих планов и иду с выскакивающим от волнения сердцем к месту своего назначения.
Еще на полпути туда чувствую запах жареного бекона, отчего мой голодный и протестующий против такого обращения желудок скручивают спазмы, а от едва уловимого запаха кофе веет душещипательными воспоминаниями, и ноет сердце. Чувствую себя раненной в жизненно необходимые органы, но все равно с неимовернымиусилиями иду на свой своеобразный эшафот, про себя отмечая одну положительную новость: дилемма – готовить завтрак Алексу или нет – отпала сама собой. Он чудесно обошелся без меня. Осознавать это неприятно.
Едва я появляюсь на пороге, как натыкаюсь на его удивленный взгляд, который тут же меняется, закрываясь отменя за своей холодной стеклянной оболочкой.
– Привет, – бросает мужчина и, отвернувшись, садится за стол завтракать.
– Привет, – выталкиваю из себя, осознавая, что я переоценила свои возможности. После тридцати шести часов без его прикосновений я слишком остро ощущаю свою тактильную зависимость от этого человека и могу легко сорваться и кинуться в его объятья, не дождавшись первого шага от него.
Чтобы избежать этого, я тут же отворачиваюсь, наливаю стакан воды из кулера и, залпом осушив его, подхожу к кофемашине, всеми силами стараясь абстрагироваться и забыть, что мы находимся в одном помещении, а я катастрофически по нему соскучилась. Когда агрегат выплевывает мне в кружку все свое запрограммированное содержимое, я беру фарфоровую емкость и, стараясь не смотреть на его широкую спину, подло подначивающую ее обнять, повозможности быстро выхожу в коридор.
«Слабачка!» – шепчу сама себе, злясь от того, что я так зависима от него, и идув комнату пить свой капучино в одиночестве.
Захлопнувшаяся входная дверь вместо Алекса говорит мне «до свидания», но сегодня я очень расстраиваюсь этому факту, поскольку вчера он мог предположить, что я отпросилась с работы и еще сплю, а сегодня явно понял, что в мои планы входило покинуть квартиру.
Допиваю кофе в жутко раздраженном состоянии и заставляю себя подняться и заняться не выносом своего мозга, а куда более актуальным делом – превращением себя из заспанной замухрышки, перебравшей вчера с алкоголем, в улетную девицу, способную сразить любого мужчину, но главное, конечно, Алекса. Надежда, что он приедет за мной после работы, пока еще теплится в моем сердце.