Мисс Винчестер
Шрифт:
– Считай, что это новый способ избавиться от стресса, – улыбнувшись, ответила я. Рядом с Чарли на меня накатывала необъяснимая ностальгия по временам двухлетней давности, когда я только начинала свою трансформацию. Странное, но приятное ощущение.
– Проблемы с загадочным брюнетом в бежевом плаще или родители опять достают? – поинтересовался Халлоуэл, присаживаясь на стоящую неподалеку лавочку. Усевшись рядом с ним, я ответила:
– Скорее первое. Надеюсь, ты не будешь против, если я не буду углубляться в подробности.
– Хорошо, я не буду приставать с расспросами. Просто я хочу, чтобы ты знала, что ты можешь рассчитывать на меня, если вдруг вы
– О Господи, ты все еще хочешь со мной встречаться? – рассмеялась я, недоверчиво глядя на мальчишку.
– Я к тебе со всей душой, а ты как всегда ржешь, – немного грустно улыбнулся тот. Я резко успокоилась и, вспомнив просьбу Каса, неожиданно для себя самой поняла, что единственным человеком, который сможет стерпеть мой характер, является именно Чарли. Нет, он никогда не сможет заменить ангела, но и не является наихудшим вариантом. – Кстати, симпатичные тапочки.
– Чарли…
– Что?
– Я действительно могу на тебя рассчитывать? – ухмыльнувшись, спросила я. Что ж, так я смогу убить сразу двух зайцев: осчастливить парнишку и выполнить последнюю просьбу Кастиэля. В моем положении это не так уж и мало.
Этим самым событием я и собиралась закончить работу, когда садилась за ее написание. Но кто же знал, что пара Джен/Кас станет настолько любимой и мною, и читателями. Так что автор будет мучить вас своим фанфиком еще достаточно долго, по крайней мере пока полностью не раскроет потенциал этого странного пейринга. С весной вас всех с:
========== Убегая от воспоминаний ==========
Я молча смотрела в побеленный потолок, лежа на плече уснувшего Чарли. Свет фонаря отбрасывал странные тени, полностью заполучившие мое внимание около получаса назад. Фигурки животных, силуэты людей, очертания чьего-то лица – разглядывание всего этого частично отвлекало меня от нападок меланхолии. В комнате стояла пугающая тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием парня, лежащего рядом. Я думала, что хотя бы он поможет мне развеяться, меньше тосковать по Кастиэлю, ушедшему целую неделю назад. Семь дней, сто шестьдесят восемь часов, больше десяти тысяч минут… Такие математические расчеты дарили мне веру в себя, с каждой прошедшей секундой я мысленно проговаривала: «Вот видишь, ты можешь жить без него, Дженнифер Винчестер. Поэтому засунь свою печальную печаль в первую чакру и живи дальше. Не потому, что тебе так нужно. Потому, что он так сказал». Мантра. Ежесекундная мантра, которая уже утратила свою действенность от многократного повторения.
Я пыталась вернуться, забыться, отпустить. Напрасно. Из сильной и поколоченной жизнью девушки я превратилась в сопливую девчонку, тихо ревущую в подушку в редкие минуты одиночества. Но никто этого не видел, все считали, что со мной ничего не произошло, что я просто решила снова поиграть с Чарли. Правду знал только отец, который предпочитал никому не раскрывать моих секретов и довольно неплохо играл свою молчаливую роль в моем спектакле.
Тяжело вздохнув, я встала с кровати и, нащупав в темноте брошенную на пол рубашку младшего Халлоуэла, закуталась в нее и подошла к окну. В памяти замаячили назойливые обрывки ночных воспоминаний, все как одно связанных с Кастиэлем: первый разговор по душам, нападение кота, разговор на заднем дворе школы во время бала, быстрые и ничего не значащие поцелуи, за которые теперь я готова продать душу. И это злосчастное
– Ты опять не спишь, – грустно констатировал полусонный Чарли, бережно обнимая меня за плечи. Странно, я даже не заметила, как он проснулся. – Джен, так нельзя.
– Мне просто не спится. Бессонница, – тихо отозвалась я, даже не повернув лица к стоящему позади собеседнику. Попытки состроить ласковый голосок рухнули на первом же этапе, тон получился бесцветным и вымученным. Да уж, не суждено мне получить Оскар за гениальную актерскую игру.
– Уже неделю? Ты не спишь ни у меня, ни в своей собственной комнате. Единственный раз я видел тебя спящей на кушетке рядом с твоим отцом, и то пару дней назад. Так что мне твоя бессонница решительно не нравится. Идем, стоя ты точно не уснешь, – мягко улыбнувшись, парень потянул меня обратно на кровать, осторожно взяв за запястье. Я же мгновенно отдернула руку и отошла на пару шагов, врезавшись в находившийся позади подоконник.
– Нет. Не хочу. Я дождусь рассвета, – блеклый голос, немного охрипший от решительности. Маниакальное желание видеть рассвет снова и снова, каждый раз возвращаясь воспоминаниями в момент прощания с Кастиэлем. Самовнушение доходило до того, что я буквально чувствовала прикосновение его горячих обветренных губ, слышала последнее «прощай», а в глазах рябило от повсюду мерещившихся небесно-голубых глаз, пусть и немного потухших, но все таких же невинных. Если именно это люди называют сумасшествием, я не против быть больной всю оставшуюся жизнь.
– Дженнифер, что с тобой происходит? – задал вопрос в пустоту Чарли, обеспокоенно глядя в мои пустые глаза. – Ты не спишь, плохо ешь, постоянно улетаешь мыслями в неизвестном простым смертным направлении и делаешь вид, что ты здесь, рядом со мной. Это не жизнь, Джен. Это имитация жизни.
– Это просто запоздалая весенняя депрессия, которая скоро пройдет, – поздравляю, Винчестер, ты только что стала автором самого тупого оправдания. Осталось только премию Дарвина получить, и жизнь прожита не зря.
– Не обвиняй природу в том, что ты сама изменилась. Ты уже не та Дженнифер Винчестер, которая с необъяснимой гордостью носила звание главной шлюхи города. С каких пор тебе неинтересны тусовки? С каких пор ты наладила отношения с отцом? И куда делось наплевательское отношение ко всем, не считая кота?!
– Значит, ты исключаешь возможность того, что я просто хочу нормальную семью? Я могу прочитать тебе целую лекцию о взрослении, но разве ты поймешь? Так что нет, я не изменилась. Всего лишь взяла тайм-аут.
– Причина не в резком взрослении, Джен, – уже мягче сказал Чарли, проводя ладонью по моим спутавшимся волосам. – Всему должна быть причина, и ты не исключение. Перемены случаются, особенно когда толчком служит разбитое сердце.
– Никто не разобьет мне сердце, – качнув головой, неуверенно запротестовала я, слишком сильно сомневаясь в правдивости своих слов.
– Уже нет. Этого нельзя сделать дважды, все трофеи триумфаторам. И мы оба знаем, кто вышел победителем, – губы парня скривились в жалком подобии грустной улыбки. Да… Мы оба знаем. Я могла бы спорить, кричать и ругаться, доказывая свою правоту, но не было сил ни на что, кроме немых слез.