Миссионерские записки. Очерки
Шрифт:
Известны слова Христа из Евангелия: Милости хочу, а не жертвы (Мф., 9, 13). Эти слова процитированы из книги пророка Осии, и у них есть продолжение: Милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений (Ос., 6, 6). Боговедение – это знание Бога, такая память о Нём, которая стремится стать непрестанной, поучение в Его слове, исполнение заповедей. Послушание младших старшим и подчиненных – начальникам, милосердие, справедливость в судах, верность в браках – это лишь плоды боговедения. Нельзя искать плодов, не окапывая и не поливая корни. Когда умножаются грехи, тогда Господь готов в гневе судиться с жителями земли, и суд у Него с людьми потому, что нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания на земле (Ос., 4, 1).
Все пророки говорят о Мессии, даже если
История христианского мира – это история драматических взаимоотношений между Богом и Его новыми людьми. Господь избирал и возвышал неизвестные дотоле, сидевшие в исторической тьме народы. Господь дарил им Себя, и было им хорошо, покуда Он был их главным богатством. Когда же они хотели превратить Его благодать в свою частную собственность или начинали хвалиться Его подарками, будто своими заслугами, Он отворачивал Своё Лицо. Он также мог гневаться на людей, когда они больше внимания уделяли религиозному искусству: резьбе по камню, церковному злату, стройному пению, витийствующему богословию – и забывали о Боге как о Центре, о сердце, об Источнике. Любили лучи и забывали солнце – можно так кратко сказать. Это было не богопознание, но цветистый культурный обман, разросшийся на месте бывшего богопознания. Тогда исполнялись слова: Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною (Ос., 4, 6).
Всё это было у евреев, но не у них одних. Просто на их истории эти процессы видны, как на матрице. Впоследствии они проявились многократно в истории разных народов, познавших Бога, в том числе и нашего.
Когда священника зовут в школу или армию, это уже хорошо. И не страшно, что его просят повлиять на подчиненных с целью улучшения их дисциплины. Пусть просят. А священник все равно пусть главной своей задачей считает разговор с людьми о Боге. Улучшение дисциплины будет побочным продуктом светлых знаний о Господе Иисусе Христе. И передача этих святых знаний – главная задача священника, ибо уста священника должны хранить ведение, и Закона ищут от уст его, потому что он – вестник Господа Саваофа (Мал., 2, 7).
Кто-то из мудрых миссионеров сказал: «Когда говоришь с еретиком, не говори против него, говори выше». Говоря против, мы ничего не достигнем, поскольку в силу одного лишь инстинкта самосохранения человек будет спорить, защищаться, не соглашаться. Но если в недрах нашего церковного сознания мы богаты тем, чего нет и не может быть у отколовшихся от Церкви, то мы должны суметь указать им на те высоты, о которых они еще не думали, показать им сокровища, которых они не видели.
Так же и с обычными слушателями. Мало толку пережевывать повеления с частицей «не»: «не ругайтесь, не курите, не грешите, не скорбите». Мы – регенты. Нам нельзя говорить «не фальшивьте» – нам нужно дать чистую настройку. Кроме отрицательной частицы «не», в проповеди должен присутствовать позитивный призыв: «Познайте Истину, и Истина сделает вас свободными. Взыщите Бога, и жива будет душа ваша».
Другими словами, «пойдем к Нему, а не к Его дарам; к Нему Самому, а не к Его свойствам; пойдём вверх и перестанем растекаться по плоскости».
Миссионерские записки. Часть 1.
Инкультурация
Если вдруг придется проповедовать в чужой стране, то мало будет овладеть языком. Нужно будет полюбить людей этой страны. Придется вначале просто пожить среди них. Молча. Нужно будет понять, над какими шутками они смеются, и над чем смеяться у них категорически запрещено. Нужно будет вслушаться в мелодии их плачевных песен, тех самых, что поются на похоронах. Нельзя будет обойти вниманием и другие песни, те, что поются на свадьбах. Придется всмотреться в глаза тамошних стариков, сидя у костра по вечерам и слушая вместе со всеми их рассказы о прежних временах. На все это уйдет немало времени. На одно только изучение языка уйдут годы. То, что апостолам давалось даром и сразу, нам нужно приобретать долго и с трудом. Впрочем, апостолов ждала неминуемая смерть мучеников, а мы надеемся умереть в своей постели на руках родственников или заботливой сиделки. Может здесь и скрывается причина того, что мы с трудом получаем крохи, а апостолы без особого труда получали целые ломти? Но как бы то ни было, язык – не главное.
Главное сродниться с теми, кто получит от тебя, вернее, через тебя, пищу бессмертия. На умном языке это называется «инкультурация». Она нужна везде. Если пришлось священнику тянуть лямку пастыря в ВДВ, то придется ему разделить многие «тяготы и лишения военной службы». Зато когда он пробежит с бойцами кросс, прыгнет разок с парашютом, похлебает каши из общего котла, бойцы со временем скажут: «Батя – наш человек. Говори, отец. Чего там у тебя? Мы слушаем»
Это – инкультурация в субкультуру. Она специфическая в случае с военными, медиками, преподавателями, шахтерами, геологами. И она, конечно же, необходима в случае встречи с культурой иного народа.
Западная спесь столетиями прививала миссионерам предвзятость и высокомерие. Они шли к язычникам нередко, как к говорящим животным, чтобы превратить их в людей. На самом деле мы всегда идем к людям,у которых есть всегда какие-то нравственные нормы и понятия. Иногда они могут удивить миссионера высотой своих нравов. У них есть поэзия? Потрудись ознакомиться с ней. Ведь в ней пропела и выразила себя душа народа, который ты хочешь облагородить Христовой верой. У них есть предания о героях, эпос, легенды? Познакомься с ними, поскольку в них, как в зеркале, увидишь нравственный облик народа, его духовный портрет.
В общем, долгое время молчания ожидает успешного в будущем миссионера. Долгое время молчаливого жевания местного хлеба, заработанного вместе с туземцами. Потом они сами скажут: «Расскажи нам о своей Родине. Как у вас молятся? Какому Богу? Какими словами?» И это будет Самим Богом благословенный момент для первой настоящей проповеди.
Города
Наш христианский мир никогда не был до конца христианским. Есть только один до конца, до донца, до капельки христианский город. Это тот, в основании которого – двенадцать апостолов, а ворота – из цельных жемчужин. Его стены измерил любимый ученик Воскресшего Господа. Солнца и Луны там нет, а светильник его – Агнец. В этот город не войдет ничто нечистое. Именно он и есть – сообщество спасенных, город беспримесного христианства.
Вдохновленные описанием этого видения, люди неоднократно пытались построить и создать на Земле максимально близкую копию этого города. Успехи бывали разными, от полных провалов до узнаваемых подобий. Теперь же большинство городов планеты, кажется, решили соревноваться в том, кто из них менее всего похож на Небесный Град. Сходные черты или стыдливо прикрываются рекламными щитами, или с остервенением вымарываются масляной краской. Но это не должно нас пугать. Город, как был, так и остался главным местом евангельской проповеди. Павел шел в Антиохию и Петр стремился в Рим, не взирая на то, что там были амфитеатры, лавки ростовщиков, роскошь власть имущих, толпы блудниц и праздного люда. Наоборот, именно этот факт и влек апостолов в города. Утомившиеся от разврата, издергавшие нервную систему в поисках удовольствий, жители городов лучше хитрых и неторопливых крестьян реагировали на проповедь. Сбитые в кучу, оглохшие от вечного уличного шума, горожане больше кого бы то ни было жаждали, чтобы к ним отнеслись, как к личности, как к человеку любимому и неповторимому.