Миссис Фрисби и крысы НИПЗ
Шрифт:
Дверь открылась, вышло трое. Один из них толкал тележку с маленькими проволочными клетками. Человек позади него был одет в плотный халат, ботинки и толстые резиновые перчатки. На третьем человеке были очки в роговой оправе и белый халат. Очевидно, он был главным.
Люди из фургона, те, кто поймали нас, теперь присоединились к людям из здания.
– Сколько вы поймали? – спросил человек в белом халате.
– Трудно посчитать, они все время движутся. Но я думаю, между шестьюдесятью и семьюдесятью.
– Хорошо. Никаких проблем?
– Нет. Было просто. Они почти ручные.
– Надеюсь, что нет. Ручных у меня достаточно.
– О,
– Давайте их вытащим.
Тогда человек в перчатках и ботинках надел сетчатую маску на лицо и залез к нам. Он открыл маленькую защелку позади нашей клетки; человек снаружи подносил открытую маленькую клетку, так, одного за другим нас поместили в индивидуальные камеры. Некоторые крысы огрызались и пытались укусить; но ни я, ни Дженнер даже не предпринимали попыток, это было напрасно. Когда все закончилось, человек в белом халате сказал: «Шестьдесят три, хорошая работа». Человек из фургона ответил: «Спасибо, доктор Шульц». Нас перенесли на тележку и повезли в здание.
Доктор Шульц. Тогда я не знал, что буду его пленником (и учеником) последующие три года.
Мы провели остаток ночи в длинной белой комнате. На самом деле это была лаборатория со множеством оборудования, о котором я тогда представления не имел – колбы и блестящие металлические предметы, черные коробки с проводами, идущими от них. Но с нашего конца комнаты были только ряды клеток на полках, на каждой из которых была бирка, каждая отделена от другой деревянными разделителями с обеих сторон. Кто-то вошел с кучей баночек и прикрепил одну из них к моей клетке; через прутья, как соломинка, тянулась маленькая трубочка – питьевая вода. Потом свет потух, и нас оставили одних.
Эта клетка на долгое время стала моим домом. Она была довольно удобной: пластиковый пол, в меру мягкий и теплый на ощупь, проволочный потолок и стены, воздуха было достаточно. Хотя тот факт, что все же это была клетка, наводил на меня ужас. Я мог сделать три прыжка вперед, три прыжка обратно и все. Но хуже всего было ужасное ощущение – знаю, оно было у всех – мы полностью были в руках тех, кого мы вовсе не знали, по причине, о которой даже и не догадывались. Какие у них были планы?
Как оказалось, неизвестность – это худшее, что нам пришлось пережить. С нами хорошо обращались. Нас всегда хорошо кормили, хотя еда, научно созданные чипсы, была не из той, которую можно назвать вкусной.
Но, конечно, когда мы прибыли, мы этого не знали; сомневаюсь, что кому-то из нас удалось поспать той первой ночью. Я не сомкнул глаз. Поэтому в какой-то степени было облегчением, когда утром зажегся свет и вошел доктор Шульц. С ним было еще двое: молодой человек и девушка. Как и он, они были одеты в белые лабораторные халаты. Он говорил с ними, когда они вошли в комнату и подошли к нашим клеткам.
– …три группы. Двадцать для тренировок на инъекциях серии А, двадцать – на серии Б. Останется еще двадцать три для контрольной группы. У них вовсе не будет инъекций, за тем исключением, чтобы эксперимент был достоверным, мы будем колоть простой иглой. Назовем группы А, Б и В – для контрольной группы; прикрепим бирки и пронумеруем от А-1 до А-20, от Б-1 до Б-20 и так далее. Пронумеруйте клетки так же и все время держите каждую крысу в соответствующей клетке. Рацион будет одинаковым для всех.
– Когда мы начнем инъекции?
– Как только прикрепим бирки. Сделаем это сейчас. Джордж, ты подписываешь бирки и клетки. Джули, ты их привязываешь. Я держу.
Итак, девушку звали Джули; молодого человека – Джордж. Все они надели перчатки, длинные, из прочного латекса; они доходили им до локтей. Нас одного за другим вынимали из клеток, доктор Шульц аккуратно, но крепко держал, когда Джули прикрепляла каждому вокруг шеи узкую полоску желтого пластика с номером. Позднее я узнал, что мой номер А-10.
Они были добрыми, особенно Джули. Помню, что когда на одну из крыс надевали бирку, она посмотрела на нее и сказала: «Бедняжка, ему страшно. Посмотрите, как он дрожит».
– Что вы за биолог? – выпалил доктор Шульц. – «Бедняжка» – она, а не он.
Когда пришла моя очередь, дверь моей клетки открылась настолько, чтобы доктор Шульц мог просунуть руку в перчатке. Я забился в заднюю часть клетки, именно этого он от меня и ожидал; одной рукой он прижал меня к проволочной стенке, а потом его пальцы схватили меня за плечи. Другая рука держала мою голову за ушами, я был беспомощен. Меня вынули из клетки, и я ощутил, как на мне закрепили пластиковый ошейник. Меньше чем через минуту меня вернули обратно в клетку, дверца закрылась. Ошейник не был тугим, но я никак не мог его снять, сколько бы не вертелся, крутился и упирался.
Через прутья своей клетки я видел, как вынимали остальных и надевали ошейники. Примерно через шесть клеток от меня на той же полке я увидел, как они надевают ошейник на Дженнера; но как только он оказался в клетке, потерял его из вида.
Чуть позже утром они пришли опять, на этот раз они везя столик на колесиках. На нем стояла бутылочка с прозрачной жидкостью, длинный поднос с острыми иглами и шприцом. Меня опять вынули из клетки. На этот раз Джордж держал, пока доктор Шульц прикреплял одну из и гол к шприцу. Я почувствовал острую боль в бедре; потом все кончилось. Мы все привыкли к этому, потому что с тех пор уколы нам делали как минимум дваджы в неделю. Что они вкалывали и зачем я не знал. И все же для двадцати из нас эти инъекции изменили нашу жизнь.
Лабиринт
В последующие дни наши жизни вошли в определенное русло, и постепенно причина нашего заточения стала ясна. Доктор Шульц был неврологом – то есть, специалистом по мозгу, нервам, интеллекту и тому, как люди учатся. Экспериментируя на нас, он надеялся понять, могут ли определенные инъекции помочь нам запоминать больше и быстрее. Двое молодых людей, Джордж и Джули, были студентами биологического университета.
– Всегда следите, – говорил он им, – за признаками улучшения, быстрейшим запоминанием, реакцией в группе А по сравнению с группой Б, обе сравнивайте с контрольной группой.
Моя тренировка началась через день после первой инъекции. Ее проводил Джордж; полагаю, Джули и доктор Шульц проводили тот же тест на других крысах. Он взял мою клетку с полки и отнес ее в другую комнату, похожую на первую, но с большим количеством оборудования; клеток в ней не было. Он вставил клетку в отверстие у стены, открыл ее, открыл соответствующую дверцу в стене – и я был свободен.
По крайней мере, я так думал. Маленькая дверца в стене вела в короткий коридор, который выходил, или так казалось, прямо на зеленую лужайку. Я ясно ее видел, за ней были кусты, а за ними улица – свобода, ничего кроме воздуха между мной и ей. Более того, я могу ощутить свежий ветер. Они меня отпустили?