Миссис Фрисби и крысы НИПЗ

О'Брайен Роберт К.

– …на несколько дней раньше, чем я думал. – говорил он. – Но так даже лучше. Вы понимаете…

– Смотрите, – сказала Джули. – Он изучил все плинтусы, но рассматривает и окна тоже. Видите, как он отходит, чтобы посмотреть?

– Конечно, – проговорил доктор Шульц. – И в то же время следит за нами. Видите?

– У него здорово получается, – сказал Джордж.

– Можете представить, что лабораторная крыса проделывает такое? Или одна из контрольной группы? Нужно попытаться обобщить то, что у нас есть. Группа А опережает контрольную группу на триста процентов в запоминании и становится умнее. Группа Б продвинулась всего лишь на двадцать процентов. Дело в новой ДНК. Мы совершили

настоящий прорыв, а так как это ДНК, мы можем получить мутацию, новый вид крыс. Но нужно быть осторожными. Думаю, нам нужно продолжать следующую серию инъекций.

– Стероиды?

(Что бы это значило).

– Да. Это на время замедлит их – хотя я сомневаюсь. Но даже если и так, то оно этого стоит, потому что это увеличит продолжительность их жизни как минимум вдвое. Может, больше. Может, гораздо больше.

– Смотрите, – сказала Джули. – А-9 сделал открытие. Он нашел мышей.

Джордж заметил:

– Смотрите, как он изучает их.

– Возможно, – усмехнулся доктор Шульц. – Он думает, готовы ли и они к стероидным инъекциям. Кстати, думаю группа Ж готова. Она практически так же хороша, как и группа А.

– Мне принести сачок, положить его обратно? – спросил Джордж.

– Сомневаюсь, что это нужно, – ответил доктор Шульц. – Теперь он понял, что ему не выбраться.

Но они недооценивали Джастина. Он этого не понял.

Урок чтения

Конечно, Джастин не улизнул в тот день, даже не в тот год. Когда она – Джули – надела перчатки и пришла за ним, он довольно быстро сдался и через несколько секунд был вновь в своей клетке.

И все же он кое-что узнал. Он изучил, как заметила Джули, воздуховоды – отверстия вдоль стены, через которые поступал теплый воздух зимой, холодный воздух летом, и он изучил окна. В общей сложности он узнал, что может, по крайней мере, время от времени, выпрыгивать из клетки и бродить по комнате, без последствий, не поранившись. Это со временем оказалось важным. Потому что именно Джастин вместе с Дженнером поняли, как убежать. Я тоже поучаствовал в этом. Но все произошло гораздо позже.

Не буду вдаваться в детали об остальных тестах, кроме одного, который оказался наиболее полезным. Но в общем в течение многих месяцев происходило две вещи:

Первое, мы учились больше, чем когда-либо другие крысы, и мы становились гораздо умнее их.

Вторая вещь, с некоторой точки зрения, может считаться еще более важной и более поразительной, чем первая. Доктор Шульц (вы помните) говорил, что новый курс инъекций может увеличить нашу продолжительность вдвое или больше. Однако он не был готов к тому, что произошло. Возможно, дело было в странном сочетании инъекций обоих типов – не знаю, он тоже не имел понятия. Но результат отличался от ожидаемого, и казалось, что в группе А старение практически прекратилось.

Например – за годы, проведенные в лаборатории, большинство крыс в контрольной группе состарились, заболели и наконец умерли; то же произошло и в группе Б, хотя им также делали уколы, но формула препарата отличалась от нашей. Но среди нашей двадцатки в группе А, никто не наблюдал никаких признаков старения. Очевидно (хоть мы редко их видели) то же самое происходило в группе Ж, мышей, которым делали те же уколы, что и нам.

Доктор Шульц был в восторге.

– Малая продолжительность жизни всегда была основным ограничивающим фактором в образовании, – говорил он Джули и Джорджу. – Если мы сможем удвоить ее и одновременно ускорить процесс запоминания, возможности будут безграничны.

Удвоить ее! Даже теперь, годы спустя, годы, после того, как инъекции прекратились, мы едва ли выглядим старше, чем были тогда.

Сами мы ничего не замечали. То есть, мы не чувствовали себя по-другому, а так как с другими группами мы не контактировали, нам не с кем было сравнивать. Все мы слушали то, что говорил доктор Шульц. С остальными готовил он исследование о нас, видимо чтобы его напечатали в каком-то научном журнале: каждое утро он надиктовывал результаты тестов предыдущего дня на диктофон. Мы все слышали, хотя употреблялось много терминов, которых мы не понимали, особенно в первое время. Пока исследование не будет опубликовано (он постоянно напоминал об этом Джорджу и Джули), весь эксперимент был засекречен.

После трудной работы над «распознаванием формы», о котором я упоминал раньше, началась важная фаза тренировок. Но она была совсем другой. В первый раз они использовали звуки наряду с формами, изображениями, настоящими изображениями, которые мы могли узнать. Например, одним из первых и простейших изображений была картинка, настоящая фотография крысы. Полагаю, что они были уверены, что мы знаем, кто это. Эту картинку показывали на экране с подсветкой. А потом после того, как я смотрел на картинку и узнавал ее, на экране под ней загоралась фигура – вертикальная палочка с двумя прямыми линиями, такой я ни разу не видел. Голос начал:

– Ка.

– Ка.

– Ка.

Голос принадлежал Джули, она говорила очень отчетливо, но звук был металлическим – это была запись. Повторив «ка» около двенадцати раз, эта фигура исчезла, а на экране появилась другая, все еще под картинкой крысы. Это была палочка с полукругом. Голос Джули раздался вновь:

– Эр.

– Эр.

– Эр.

Когда эта фигура исчезла, на экране появилась третья. Это были две палочки с полукругом. Джули повторила:

– Ы.

– Ы.

– Ы.

Потом появилось еще две фигурки.

А потом все пять фигур появились разом, на пленке было записано:

– Ка.

– Эр.

– Ы.

– Эс.

– А.

– Крыса.

Вы, наверное, уже поняли, что происходило: они учили нас читать. Символы под картинкой были буквами К-Р-Ы-С-А. Но это не приходило мне в голову, да и ни к кому другому, долгое время. Потому что мы, конечно, не знали, что такое чтение.

О, мы довольно легко научились распознавать формы, а когда я видел картинку крысы, я сразу понимал, какие символы появятся под ней. В то же время, когда на картинке появлялась кошка, я понимал, что появятся те же фигурки, кроме некоторых. А голос Джули повторял: «Кошка-кошка-кошка». Я даже понял, что когда на картинке появлялось несколько крыс, менялась последняя буква – как и в середине – а звук ее был: «Ы-Ы-Ы». Но никто из нас понятия не имел, зачем это делалось.

Наконец Дженнер догадался. К тому времени мы придумали некоторую систему общения, довольно простую, обычную передачу сообщений от одной клетки в другую, как передача записок в школе. Джастин, сидевший рядом со мной, однажды позвал меня:

– Сообщение для Никодимуса от Дженнера. Он говорит, это важно.

– Хорошо, – сказал я. – Что за сообщение?

– Посмотри на фигурки на стене рядом с дверью. Он говорит, чтобы ты внимательно посмотрел.

Моя клетка, как клетка Дженнера и остальных крыс из группы А, была достаточно близко к двери, чтобы я понял, о чем он: рядом с дверью висел большой квадратный кусок белого картона, прикрепленный к стене – табличка. Она была покрыта большим количеством черных значков, на которые я до этого не обращал внимания (хотя они были там с того времени, как мы прибыли сюда).