Миссис Всё на свете
Шрифт:
На кухне ожидали своего часа зеленая фасоль и сладкий картофель, которые оставалось лишь разогреть. Булочки подходили, индейка стояла нафаршированная, со связанными ножками, готовая отправиться в духовку, Сара собиралась уходить в Hudson’s.
– Если можно, я ненадолго съезжу к Линетт – там и желе приготовлю, – сообщила Джо.
– Обед в четыре, – напомнила дочерям Сара. – Не забудьте поставить индейку в духовку в десять, вынуть – в три, чтобы настоялась.
Поцеловав Бетти, мать сурово посмотрела на Джо, взяла сумочку и вышла за дверь.
Крутя педали по пути к Линетт, Джо размышляла о том, почему День благодарения так важен для матери. Пускай Сара никогда не обзаведется домом
Джо крутила педали, наслаждаясь нагрузкой, чувствуя, как работают мышцы ног. Родители Линетт уже уехали в Гранд-Рапидс, а Линни с братьями собирались выехать часа в три пополудни, чтобы тем самым сократить время пребывания шумных, неуклюжих Рэнди и Гарри Боббека в доме бабушки, полном хрупких фарфоровых фигурок и белых ковров от стены до стены. «К тому же, – объяснила Линетт миссис Боббек, – Джо нужно помочь с готовкой».
Линни открыла дверь в тонком розовом халатике, с мокрыми волосами и раскрасневшейся после душа кожей.
– Заходи, – шепнула Линетт, схватив Джо за руку. От нее пахло мылом Camay и шампунем Prell, и Джо хотелось расцеловать ее от кончиков пальцев до макушки.
Они с хихиканьем промчались по дому, в котором пахло, как всегда, полиролью для мебели и пряностями для засолки, через гостиную, где перед огромным телевизором, обшитым деревянными панелями, стоял на тонких золотых ножках новый диван с бирюзовой обивкой, и направились прямо в спальню Линни. «Разве со мной тебе не лучше, чем с ним?» – хотела спросить Джо, лаская бледную шею подруги, проводя кончиками пальцев по ее груди. Линетт особо не рассказывала о том, что произошло между ней и Бобби Карвером, но Джо чувствовала, что утрата девственности превратила их милую возню в постели в соревнование почище волейбольного или баскетбольного матча. Слушая вздохи Линетт, видя, как грудь и шею подруги заливает румянец, наблюдая, как она выгибается дугой и упирается пятками в бело-розовую простыню в цветочек, Джо думала: «Разве со мной тебе не лучше, чем с ним?» Однако спросить вслух Джо не позволяла себе никогда. Она просто наслаждалась восторгом Линетт и надеялась, что та все поймет сама. «И что будет тогда? – думала Джо, беря лицо Линетт в ладони и целуя. – Она бросит Бобби и убежит из дома со мной?» Исключено. Линетт точно не вынесла бы такой жизни. Впрочем, Джо и в себе была не очень-то уверена.
– Хватит меня дразнить! – воскликнула Линетт, когда Джо легонько коснулась завитков волос между ее ног. Как ни в чем не бывало, Джо провела руками по пышным, подрагивающим бедрам Линетт, лаская их до тех пор, пока они не раздвинулись, открывая ее самое сокровенное место. Джо наклонила голову и провела по нему кончиком языка. Линетт вскрикнула, застонала, покачивая бедрами, схватила Джо за волосы, пытаясь придвинуть ее лицо еще ближе. – О боже, о боже, о бо-о-о-же! – пропела она, когда Джо сунула внутрь палец, продолжая ласкать ее языком и положив свободную руку ей на живот, удерживая ее на месте. Джо мечтала о том, чтобы остаться здесь навсегда – в этой спальне, в этой постели, вдвоем с Линетт, такой теплой, такой нежной и сладострастной…
Когда они закончили,
– Послушай-ка вот что! – воскликнула Линетт, все еще разрумянившаяся, с влажными волосами, вьющимися на лбу и щеках. Она прочистила горло и защебетала: – «Иногда женщине-руководителю приходится оплачивать развлечения или другие счета клиентов-мужчин, а также вносить часть оплаты за бизнес-ланч. В любом случае ради душевного спокойствия мужчины женщине следует избегать демонстрации своего материального благополучия. Даже если она обедает с младшим по должности, ей необходимо проявить учтивость и сделать вид, что по счету платит он».
Джо слушала вполуха, вытянув руки за головой. Она чувствовала себя прекрасно, свободно и расслабленно, тревожные мысли ее покинули, и не нужно было волноваться ни о матери, ни о будущем, ни о том, насколько ей станет больно, когда отношения с Линетт закончатся.
– Твоя мать обедает с кем-нибудь с работы?
Джо покачала головой:
– Даже если да, то уж точно не с мужчинами. – Ее мать работала в исключительно женском коллективе и называла своих коллег «девочками». Некоторые «девочки» уже миновали пору юности – одинокие молодые женщины тянули время в ожидании замужества, замужние старались накопить побольше денег на детей. Другим «девочкам» было уже под сорок или даже под пятьдесят, и они работали, чтобы помочь мужу содержать семью, некоторые – овдовели, как и Сара. Среди них нашлись даже две «разведенки», самостоятельно кормившие себя и детей. Джо поражалась, как уважительно мать отзывается о своей начальнице, миссис Лайонс, и о молодой темнокожей по имени Тоби Петтигрю, которая поднялась от обычной портнихи до продавца в Better Dresses, однако она никогда не ходила в гости к сотрудницам и к себе их тоже не приглашала.
– Или вот еще! – прыснула Линетт, перелистывая страницы. – «Ни одна женщина не будет счастлива, если поставит карьеру выше мужа и семьи, – прочла она. – Взяв на себя свои естественные обязанности, женщина должна выполнять рабочие обязанности так, чтобы ни в коем случае не навредить семье. Где бы мы ни повстречали женщину, которой вроде бы удается играть обе роли, суровая правда заключается в том, что женщины с маленькими детьми не способны создать семейное счастье, работая на полную ставку».
– Естественные обязанности женщины… – задумчиво повторила Джо, гадая, была ли ее мать счастливее в роли домохозяйки, когда деньги в дом приносил муж, или же ей нравилось работать. Похоже, мать любила работать ничуть не больше, чем сидеть на хозяйстве. Вне зависимости от того, проводила она день за готовкой или продавала платья в Hudson’s, губы Сары сжимались все в ту же тугую линию, на лице навсегда застыло выражение вечного недовольства.
– У нее нет маленьких детей, – заметила Линетт.
– Верно. Похоже, ей просто нравится уходить куда-нибудь каждый день и чем-нибудь заниматься.
– Вероятно, это помогает ей не думать о твоем отце, – предположила Линетт.
Джо побарабанила пальцами по мягким простыням Линетт.
– Честно говоря, я не уверена, что она вообще по нему скучает.
– Ну что ты, конечно, скучает!
– Не уверена, – повторила Джо. Она считала, что мать наслаждается независимостью, которую ей принесло вдовство, свободой зарабатывать деньги, правом распоряжаться чековой книжкой, ключами от машины и решать, в какой колледж отправится Джо и надо ли ей вообще учиться в колледже.