Миссис Всё на свете

Вайнер Дженнифер

Гарольд улыбнулся:

– Попробую.

– Только не под меня!

– Ладно, – согласился он. – Только не под тебя.

Поначалу Гарольд чурался других ребят из драмкружка, которые смотрели на него как на недоразумение: мало того – единственный негр в спектакле, так еще и футболист! Постепенно мисс Маккалоу удалось растопить между ними лед с помощью игры-импровизации. «Сегодня так жарко», – начинала учительница, и ученики, стоя в кругу, выкрикивали: «Насколько жарко?» Мисс Маккалоу указывала на кого-нибудь, и парень или девушка должны были придумать сравнение: настолько жарко, что на тротуаре можно жарить яичницу; настолько жарко, что похоронная

процессия завернула в Dairy Queen за мороженым. Гарольд всегда придумывал самые смешные ответы. Жарче, чем ужу на сковородке. Холоднее, чем пряжка на ремне землекопа в глубоком колодце. Такая уродливая, что ей впору устроиться призраком в дом с привидениями. Такой глупый, что если ему и придет в голову мысль, то ей будет ужасно одиноко. Гарольд признался, что это все отцовские поговорки. «Он знает их тысячи».

Гарольд нравился Бетти, но она помнила, как мать не хотела, чтобы Джо играла с темнокожей девочкой; та явно не одобрит, если дочь будет встречаться с ним. «Одного полета птицы должны стаями водиться». Бетти знала, что у Гарольда – роман с девушкой из баскетбольной команды Джо, Вернитой Клинкскейл, которая ради него бросила парня с флота, стоило Гарольду пригласить ее на выпускной. С Бетти он обращался с небрежной, чуть грубоватой заботой, словно с младшей сестренкой. Мало того, она еще и худеть перестала. Избавившись от восемнадцати фунтов, что даже превышало первоначальный план, Бетти захотела сбросить еще немного, поэтому урезала свой дневной рацион до двух коктейлей и воды с лимоном. По утрам она просыпалась в пять, потихоньку шла в подвал с корзиной грязного белья и полчаса занималась прыжками и приседаниями. Если голова не кружилась, то она чувствовала себя просто восхитительно – полной сил, изящной и легкой, как клинок фехтовальщика. Бетти гадала, что будет, если принимать всего один коктейль в день или один в два дня. Сколько веса можно потерять и при этом жить обычной жизнью? Когда она утратит тело и взмоет в небо?

Доди Сэндерс, старшеклассница, отвечавшая за реквизит и костюмы, принесла юбку цвета хаки, рубашку и купальник Ban-Lon, которые Бетти следовало надеть для песни «Я выброшу этого мужчину из головы» [5] , измерила ее сантиметровой лентой и неодобрительно поцокала языком. Сама Доди была девушкой крупной, с жесткими темными волосками на руках и над верхней губой, и Бетти плевать хотела на ее неодобрение. «Не вздумай худеть слишком сильно!» – объявила мисс Маккалоу на следующий день во время репетиции, но ее Бетти тоже проигнорировала.

5

South Pacific – Wash That Man Right Outta My Hair.

– Перестань голодать! – заявила Сара вечером. – Ты себя угробишь!

Бетти ее заверила, что с метрекалом покончено и она принимает его только на ланч – надо ведь допить купленные припасы.

– Разве твои коктейли портятся? – удивилась Джо. – Я-то думала, они могут храниться вечно.

Бетти бросила на сестру сердитый взгляд. Джо посмотрела на нее с невинным видом.

– Девочки, не ссорьтесь, – велела Сара.

Бетти ела запеченную рыбу и половинку сладкого картофеля, испытывая жгучую ненависть к каждому жирному куску, тяжело падавшему в ее чистое, пустое нутро.

В понедельник на репетиции она распевала про кукурузу высотой со слона, и вдруг мир вокруг нее поплыл, сцена закачалась, словно деревянные доски превратились в волны.

Последнее, что Бетти помнила, очнувшись в медпункте, – спину Гарольда Джефферсона.

– Она на диете, – раздался голос Джо, и Бетти попыталась сесть.

– Я в порядке…

– Вовсе нет! – воскликнул Гарольд. Его редкие брови были насуплены, руки он сунул в карманы. – Ты упала в обморок!

– Сообщите своему семейному доктору, – посоветовала медсестра, и Джо пообещала ему позвонить.

– Идем, я на машине, – сказала сестра, обняла ее за талию и повела на парковку.

Бетти села на пассажирское сиденье, и Джо отвезла ее на Альгамбра-стрит. В доме было темно и тихо. По понедельникам и вторникам, в свои выходные, Сара отсыпалась, вставая лишь к ужину.

Бетти хотела уйти в спальню, но Джо схватила ее за плечо, удерживая на месте.

– Дай хотя бы грим смыть, – возразила Бетти с деланой беззаботностью.

Сестра покачала головой.

– Иди в кухню, – велела она, и Бетти пришлось подчиниться.

Бетти села за стол, Джо достала из холодильника хлеб и сыр.

– Спасибо, я не голодна. На репетиции перехватила чипсов! Линн Фридлендер с Доди Сэндерс принесли еды на всех.

– Ты не ела картофельные чипсы. Ты скорее умрешь, чем возьмешь их в рот! – заявила Джо, ставя на столешницу маринованные огурчики и пачку настоящего масла, которое, видимо, купила сама. Бетти смотрела, как сестра кладет его на сковородку, смазывает с обеих сторон два ломтя хлеба. Когда масло зашипело, она опустила в него хлеб, сверху добавила по два куска сыра и села за стол.

– Я знаю, что ты ничего не ешь. – Бетти открыла рот, чтобы возразить, Джо остановила ее жестом: – Просто послушай. – Она посмотрела Бетти в глаза. – Если ты и дальше будешь вредить себе, он победит.

Бетти заерзала на стуле.

– Понятия не имею, о чем ты!

– Все ты понимаешь.

– Джо, какие победы? Мне просто нужно сбросить пару фунтов для спектакля.

– Ты их уже сбросила. – Джо встала, перевернула сэндвичи и положила на тарелку. В кухне приятно пахло поджаренным хлебом, растопленным маслом и сыром. Джо выудила из банки несколько маринованных огурчиков, порезала сэндвичи по диагонали, потом еще раз пополам и поставила тарелку перед сестрой.

– Я правда не голодна!

– Укуси пару раз, и я отстану. – Бетти промолчала, и Джо напомнила: – Ты упала в обморок, причем на глазах у всех! Сколько ты сбросила – фунтов двадцать?

– Восемнадцать, – ответила Бетти, радуясь ошибке Джо.

– Вот и хватит. Прошу, не дай ему победить!

Бетти покачала головой, собираясь возразить, и вдруг по перекошенному лицу Джо с ужасом поняла, что та едва не плачет, хотя обычно сестру ничем не проймешь.

Бетти взяла четвертинку сэндвича, чувствуя, как мягкий расплавленный сыр пружинит между пропитанными маслом кусками хлеба. Она представила, как впивается зубами в хрустящий тост, как на язык течет теплый сыр, как приятно жевать и глотать пищу, как брызжет слюна и по рту разливается пряный вкус маринованного огурчика, как он хрустит на зубах… Вот было бы здорово! Впрочем, вряд ли она сможет остановиться.

Положив сэндвич на тарелку, Бетти вытерла пальцы.

– Джо, извини, я просто не голодна. – Надо переждать. Хлеб остынет, масло и сыр затвердеют, сэндвич потеряет всякую привлекательность и перестанет так дивно пахнуть. – К тому же скоро ужин, верно?

Джо молча отвернулась к плите, прибавила огонь под сковородкой, положила еще масла, достала из упаковки два куска хлеба и намазала маслом. Приготовив второй сэндвич, Джо посмотрела на сестру и взмолилась:

– Прошу тебя! – Криво улыбнувшись, она добавила: – По-моему, ты скоро совсем исчезнешь.