Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника
Шрифт:
– Я внимательно слушаю.
– Вот и славно, - после секундной задержки сказал тот. – Я, если честно, не знаю, с чего начать, потому что впервые обсуждаю это с кем-то, поэтому, если всё будет звучать несколько путанно, не вини меня. Хорошо?
Я кивнула, но так и не повернулась к нему лицом. Возможно, в тот момент я немного злилась, а может решила, что так Гардинеру будет легче рассказать мне обо всём, поскольку он и до этого не смотрел на меня. Теперь уже сложно сказать, да я и не хочу думать над этим, потому что после рассказа, услышанного от парня, мне стало несколько не по себе.
Не знаю, всё ли он рассказал мне, но даже этого
Фил рассказал мне о своём отце, с которым он остался наедине, когда Сэм угодила в больницу. Рассказал о побоях, которые ему приходилось сносить, когда Генри выпивал. Кстати, я невольно задумалась над тем, как шатен отреагировал на нашего Генри, стоило тому влиться в их компанию, но даже эти мысли вскоре отошли на задний план. Рассказывая мне о Коди, Гардинер то и дело запинался, а его голос периодически подрагивал, но он говорил и говорил, пока история не подошла к концу. К тому самому ужасному концу, когда совершенно отчаявшийся человек, поставивший себе целью найти своего «обидчика», всё же нашёл его, - ко дню, когда они с Филом подрались. Парень опустил эту часть в своём рассказе, наверное, потому, что я тоже там была. Вместо этого он сказал:
– Я знаю, что Коди признали абсолютно невменяемым, поэтому теперь он находится в психиатрической лечебнице. Скажу больше: я знаю, в какой именно больнице и в какой именно палате он находится, потому что это мы с мамой убедили Эллиота определить его туда. Может, кому-то покажется, что это излишнее, а я таким образом лишь пытаюсь избавиться от мук совести, но мне как-то всё равно. Я бы и хотел, но всё не получается. А ещё мне бы хотелось навестить Коди, но я абсолютно точно знаю, что наша встреча его не обрадует, а совсем наоборот. Такая вот дилемма.
Поначалу мне хотелось сказать, что Фил ни в чём не виноват, поэтому ему не следует винить себя, но я вовремя поняла, что это бесполезно. Уверена, такое ему говорили уже очень много раз до меня, но не помогло. Не словами надо пытаться это доказывать, а действиями, только я не имею ни малейшего понятия, как это возможно сделать. Но это пока. Скоро я обязательно что-нибудь придумаю и, не без помощи остальных, буду чуть ли не каждый день доказывать Гардинеру, что его вины тут нет. Но рассказывать нашим друзьям об этом я не собираюсь, мне надо быть хитрее и оправдать доверие парня. Хотя бы это я сделать смогу.
А ещё мне наконец-то стало ясно, почему никто до этого не говорил о прошлом Фила, - они попросту не знали. Хотя бы что-то те родители, которые не принимали парня в нашем, несомненно, высокообразованном и толерантном обществе, сделали правильно, решив не распространяться об этом среди своих детей. Возможно, наше общество не настолько пропащее. Во всяком случае, мне бы очень хотелось так думать.
– Я вот о чём подумал, - неожиданно сказал шатен, опять обнимая меня, а заодно и пристраиваясь поближе. – Люди всё-таки странные существа. Мечтают они о чём-то долгое время, а потом, стоит их мечте осуществиться, они в следующий миг готовы гнаться за новой, совершенно позабыв о предыдущей. Даже я. Того, что уже получил, мне мало. Человеческий эгоизм порой пугает.
– Ты говоришь так, будто тебе уже около ста лет, а теперь ты
Фил хихикнул. Первый раз с того момента, как начал мне рассказывать о своём детстве.
– Нет же. Просто все мы немного странные, но в этом, наверное, есть свои плюсы, ведь жить становится веселее.
Он вдруг зевнул, после чего, обняв меня немного крепче, неожиданно бодро сказал:
– Утомила ты меня своими расспросами. Теперь я собираюсь спать. И да, прямо здесь. И нет, меня не волнует, что это твоя кровать, как и то, что сюда может кто-нибудь войти. Хочешь выгнать – не получится.
Теперь хихикнула я.
– У меня и в мыслях не было выгонять тебя.
– Вот и славно, - сказал Гардинер, а потом я почувствовала, как он уткнулся лбом в моё плечо, отчего его дыхание опалило мою спину.
Хоть я всё ещё не могла отойти от услышанного, пыталась никак не показывать своего беспокойства и каких-либо других эмоций. Что бы я ни испытывала в данный момент, Филу всё равно было сложнее, потому что я только слушала, а он прошёл через всё это. Теперь мне стало понятно, почему он не горел желанием говорить об этом, - я бы тоже не хотела. И всё же, несмотря на наши давнишние перепалки и мою чрезмерную настойчивость, а также то, что изначально мои с ним отношения были построены на моём нежелании проигрывать подругам, он мне всё равно доверился. Только этому я, наверное, и рада.
Подумав, что было бы неплохо и мне заснуть, ведь это всё-таки я тут болеющий человек, я устроилась поудобнее на кровати, как вдруг послышались шаги в коридоре, после чего дверь в мою комнату резко открылась. Действие сопровождалось словами, звучавшими от мамы Майка.
– Фил Гардинер! Я знаю, что это твоих рук дело! Где мои?..
Я быстренько закрыла глаза, притворяясь спящей, так как не хотела получать вместо Фила, которому и притворяться не пришлось, - он уже действительно заснул. Какое-то время в комнате было тихо, лишь через несколько мгновений послышались шаги, а потом я услышала, как миссис Джевонс взяла тарелку, в которой когда-то были её вафли, с тумбочки.
– Вот же гадёныш, - нежно сказала она. – И как его можно ругать, когда он спит словно ангелочек?.. Они вроде растут быстро, но во сне всё равно напоминают малышей.
Постояв на месте ещё какое-то время, женщина удалилась, закрыв за собой дверь. Вскоре я услышала, как она позвала мою маму и маму Гардинера, которым наверняка собиралась рассказать о только что увиденном. Я же, стоило ей выйти из комнаты, облегчённо вздохнула. Если честно, мне казалось, что вот-вот миссис Джевонс начнёт кричать и разбудит нас, но всё, к счастью, обошлось.
– А ты говорил, что взрослые тебя не любят, - обратилась я к Филу, прекрасно понимая, что он меня не слышит. – Пусть не всем, но некоторым ты очень даже симпатичен.
Тут я заметила, что раскрытая ладонь шатена лежит прямо возле моей, так как он продолжал обнимать меня даже во сне. В моей голове вдруг промелькнула одна шальная мысль, поэтому я решила воспользоваться ситуацией и сделать кое-что. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось, но я начала водить указательным пальцем по внутренней стороне ладони парня, отчего он как-то недовольно вздохнул во сне и начал тереться носом о моё плечо, попутно крепко зажав мой палец в своей руке. Я хихикнула, так как он чем-то напомнил мне младенца, хотя я никогда не сидела с детьми, которые были бы младше восьми лет. Но такая вот у меня ассоциация, ничего не могу поделать.