Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника
Шрифт:
В таком состоянии я пробыла около двух часов, надеясь, что в скором времени засну, но, увы, этого сделать никак не получалось. Внезапно послышался несильный стук, после чего дверь в мою комнату приоткрылась, а неподалёку послышался знакомый голос.
– Кэтрин, ты спишь? – шёпотом спросил Гардинер, узнав которого я не выдержала и подскочила на кровати, да так, что даже голова закружилась, отчего я мигом рухнула обратно на подушки.
Парень что-то сказал, но я не услышала, что именно, после чего тихонько вошёл в комнату, закрыв за собой дверь. Я заметила в
– Ты идиотка, Кэтрин. Ей лежать надо, а она вскакивает. И вообще, зачем тебе понадобилось принимать настолько контрастный душ, что даже губы посинели? – прежде, чем я успела задать вопрос, он добавил: - Да, Роберт всё рассказал мне, когда мы ездили за лекарствами.
– Так ты ездил с ним? – попыталась сменить тему я, так как мне не очень нравилось, что меня называют идиоткой.
– Да, он сказал, что ему нужна компания, - невозмутимо ответил шатен, поставив поднос на тумбочку и присев на кровать рядом со мной. – Ладно, как ты вообще себя чувствуешь?
– Нормально, - только и ответила я, после чего, кивнув головой в сторону подноса, спросила: - Где взял? Неужели сам сделал?
– Вот ещё, - ухмыльнувшись, сказал тот. – Что-то я готовить, конечно, умею, но на такие кулинарные изыски не способен. Стащил их прямо из-под носа мамы Майка. Только не говори никому, - он по-детски поднёс указательный палец к губам и подмигнул мне, отчего я не смогла сдержать улыбку.
Внезапно парень, не дожидаясь ответной реплики от меня, прикоснулся тыльной стороной ладони к моему лбу, после чего изрёк:
– Температура спала. Думаю… Во всяком случае, сейчас ты не похожа на «горящую головешку», как сказала твоя мама.
– Я и не была такой, - буркнула я, но руку его убирать не стала. Мы, в конце концов, признались друг другу или нет? Имею право. Кажется.
Гардинер внезапно заявил, что я должна поесть именно сейчас, иначе миссис Джевонс может пойти по горячим следам, а потом нам не поздоровится. Поэтому шатен чуть ли не силком впихнул в меня три вафли, а две другие съел сам, мотивируя это тем, что просто хотел помочь. Я же, стоило начать избавляться от этого до жути вкусного блюда, вдруг поняла, что очень проголодалась и съела бы все пять штук сама, но не дано. Наглым образом тот, кто пришёл меня проведывать, украл у больного человека его еду.
– Спасибо и на этом, - протянула я, с жадностью наблюдая за тем, как последний кусочек вафельки отправляется в рот Фила.
– Неужели ты не наелась? – спросил тот, когда уже прожевал его. – Разве больные не должны лежать и с умирающим видом отказываться от еды?
– Видимо, я неправильная больная! Потому что я хочу есть!
Злобно посмотрев на парня, я скрестила руки на груди, ожидая его реакции. Тот внезапно ухмыльнулся, после чего полез в карман джинс и, выудив оттуда что-то маленькое в блестящей обёртке, показал мне и спросил:
– Конфетку хочешь?
Поначалу я хотела ответить что-то наподобие «Давай хотя бы её», но вовремя вспомнила
– Покраснела, - с довольным видом изрёк Фил.
– Это всё температура! Температура!
– Да-да, - со смехом сказал тот. – И вчерашний инцидент здесь вовсе не при чём.
– Не понимаю, о чём ты, - буркнула я, отворачиваясь, после чего поправила подушку и, рухнув на неё, добавила: - И вообще, я спать собираюсь. Пока, Фил.
На какое-то время воцарилось молчание, а потом я услышала, как зашуршал фантик, который парень, по всей видимости, положил на тумбочку. В следующий миг Гардинер вдруг улёгся рядом со мной, обнимая меня руками поверх одеяла, и сказал:
– Если буду мешать – дай знать.
В первую секунду я просто опешила, потом до меня дошло. Поначалу захотелось с криком столкнуть парня с кровати, но я вовремя одумалась и поняла, что всё же не стоит делать этого, ведь как-то некрасиво получится. К тому же, больше не имеет смысла притворяться, будто мне неприятно всё, что он делает. Ну, вроде как.
– Уже мешаешь, - сказала я, лишь бы нарушить воцарившееся молчание. – Ты с меня одеяло стянул.
– Дико извиняюсь, - не без издёвки в голосе сказал Фил и, встав с кровати, накрыл меня одеялом с головой, а потом резко принялся закутывать меня в него, словно ребёнка пеленал. Сделав из меня одеяльную гусеницу он, вздохнув, довольно произнёс: - Теперь всё.
– Это не смешно! – прохрипела я, выкарабкиваясь из только что сооружённой парнем ловушки. – Я же нормально сказала!
– Нет, не нормально, - скрестив руки на груди, ответил тот. – Всё, что ты сегодня говорила, было лишь для того, чтобы прервать молчание. Я, конечно, рад, что ты оживилась после моего прихода, но всё же будь добра, общайся со мной, как раньше, а не думай по триста лет над каждой репликой.
– И всё-то ты замечаешь! – с нотками обиды в голосе ответила ему. – Конечно, теперь я волей-неволей буду задумываться над тем, что сказать тебе! В конце концов, ты сам поставил меня в такое положение!
– То есть, я виноват? – спокойно произнёс Гардинер, чем взбесил меня ещё больше.
– Хочешь сказать, что я?! Между прочим, это из-за тебя я оказалась в таком состоянии! Кто же такие вещи на ночь говорит, да ещё и в разгар праздника?! Я же теперь понятия не имею, как мне вести себя, когда ты рядом!
Фыркнув, я отвернулась, после чего закашлялась, так как моё горло явно ещё не было готово к испытанию криком. Когда это закончилось, я украдкой посмотрела на Фила, который всё так же стоял на том же месте, в той же позе. На его лице отразилось удивление, из-за чего я внезапно почувствовала себя полной идиоткой. Это что ещё за претензия была только что?! Я сейчас обвинила его в том, что он мне признался? Вот же я дура…