Мистер Фокс и четырехлапый купидон

Грей Р. С.

Паркуюсь перед воротами и, конечно же, мистер Боггс прислоняется к одному из столбов.

Адам убьет меня, если узнает, что я занимаюсь этим показом. В последние несколько месяцев просьбы мистера Боггса становились все более и более смехотворными. Я даже не говорю Хелен о половине из них, потому что знаю, что она тоже начнет приставать ко мне с просьбой бросить этого клиента.

— Утро доброе, мистер Боггс, — говорю я, выходя из машины и останавливаясь на неровном ландшафте.

Если бы знала, что мы будем путешествовать по ранчо,

то выбрала бы более практичную обувь. Например, теннисные туфли или четырехколесный велосипед.

— Утро доброе, Мэделин.

Он уже разблокировал ворота.

— Откуда вы знаете комбинацию?

Он не отвечает. Вместо этого прокручивает до последней цифры, тянет замок, а затем старые ворота открывают нам дорогу.

Холмы перед нами простираются настолько далеко, насколько может охватить взгляд. Во всех направлениях забор по периметру тянется, как будто никогда не закончится. Нельзя сказать, насколько велико ранчо, но оно очень красивое. Дубы и кедры разбросаны по всей собственности, и я не уверена, но, думаю, в полумиле по грунтовой дороге есть старый фермерский дом, который когда-то использовался первыми владельцами.

— Я никогда здесь не была, — признаюсь я, немного пораженная масштабами собственности. Невозделанная земля ранчо является редкостью в нашем старом городке, хотя я не слышала о ней в последние годы, или с тех пор, как перестали использовать рогатый скот.

— Вы знаете, сколько акров в этой собственности? — спрашивает мистер Боггс, пока мы поднимаемся по грунтовой дороге.

— Пара сотен? Может, тысяча? Я могла бы проверить, если бы вы меня предупредили.

Он хихикает.

— Не нужно. Здесь около тринадцати тысяч.

У меня отвисает челюсть.

— Вы же не серьезно. Кто здесь живет?

— Ну, скоро буду я.

Как же мне становится смешно.

— О, да? Так вы, наконец, нашли себе дом, мистер Боггс? Спустя все это время вы поселитесь на таком большом участке земли, что его можно увидеть из космоса?

Мой сарказм попадает прямо в цель.

— Да. Поэтому мы здесь.

— Ну, стоит отдать вам должное. Я знала, когда вы, наконец, выберете недвижимость, это будет что-то грандиозное.

— Мэделин, я не могу избавиться от чувства, словно вы надо мной насмехаетесь.

— Насмехаюсь над вами?! Мистер Боггс, да ладно. Тринадцать тысяч акров в этой части Техаса буду стоять сколько, тридцать миллионов долларов? Сорок?

— Около пятидесяти.

Я смеюсь. Мы могли бы с таким же успехом поговорить о деньгах в игре «Монополия».

— Ну, кто бы ни владел этим ранчо, окажется очень богатым. Я даже не знала, что оно выставлено на продажу.

Он поворачивается лицом к территории, прищуривая глаза.

— Официально его выставят на продажу только завтра, поэтому я хочу выдвинуть предложение сегодня.

Больше года я мирилась с мистером Боггсом и его непрестанными требованиями. В городе нет собственности, которую мы не просмотрели

хотя бы один раз. Он звонит каждый час каждый день, включая выходные. Я ни разу не потеряла с ним терпения и не приставала к нему с мольбой купить дом, но это — чересчур. У меня есть работа, другие клиенты, которым я нужна.

— Мистер. Боггс, извините, но я не думаю, что это сработает. Я не могу позволить себе играть в эти игры весь день.

— Мэделин…

— Теперь вы просто злоупотребляете моим терпением. В течение года я показывала вам дома, и, если вы не собираетесь покупать ни один из них, вам лучше сказать мне об этом сейчас, чтобы я больше не тратила свое время. Мне понравилось работать с вами в качестве клиента, но у всего есть грань.

— Мэделин, я когда-нибудь, за все наше время наших встреч, сказал, что хочу выдвинуть предложение хотя бы на один из домов?

— Нет, — это я знаю стопроцентно.

— Так послушайте меня, когда я говорю, что хотел бы владеть этим ранчо. Я присматривался к нему несколько лет, и, наконец, оно выставлено на продажу. Мне нужен был агент по недвижимости, когда оно, в конце концов, станет доступным.

Как для сумасшедшего он звучит невероятно уверенно.

Я решаю повеселить его.

— Значит, весь прошлый год вы выматывали меня до мозга костей, чтобы я оказалась «под рукой», когда вы купите это ранчо?

Он улыбается.

— Признаю, я изрядно потрепал вам нервы, но мне пришлась по душе ваша трудовая этика. Теперь мне не придется сомневаться в том, чтобы заплатить вам комиссионные от этой продажи.

Я смеюсь, ну невозможно же сдержаться.

— И какие комиссионные будут от продажи такой собственности?

— Я думал об этом. Миллион кажется справедливым.

— Ха, — говорю я. — После долгих размышлений мне придется согласиться.

— Я когда-нибудь говорил вам, чем я занимался, прежде чем переехать в Гамильтон?

Я качаю головой, ошеломленная. Весь этот разговор кажется сном.

— Мой отец основал B&G Steel, и когда ушел на пенсию, компания была передана мне. Я работал в ней всю свою жизнь вплоть до пяти лет назад, когда я, наконец, продал ее и ушел на пенсию.

— B&G Steel, — повторяю я себе.

Даже я слышала об этой компании.

— Какой сейчас месяц, мистер Боггс?

— Август.

Ха. Так что это не подготовленная первоапрельская шутка.

Я пытаюсь подумать о другом возможном объяснении, когда мое внимание привлекает шум шин по гравию позади нас. Я поворачиваюсь вовремя, чтобы увидеть старый «форд», проезжающий мимо въездных ворот собственности и поднимающий пыль с грязью по мере приближения.

Он останавливается в нескольких ярдах отсюда, а затем из него выходит старик в ковбойской шляпе и поношенных берцах. Я тут же узнаю его: Стив Гамильтон, потомок первых поселенцев города. Он и его семья здесь почти знаменитости.