Mister Frost или Леденеющая Радость
Шрифт:
– Не волнуйся. Во-первых, кровать, одеяло, подушка – всё чисто, выстирано и выглажено специально к моему возвращению. Во-вторых, как ты, я надеюсь, убедилась, что мы одни в целом пустом доме. Папин друг приезжает, по-моему, только завтра утром или вообще послезавтра. Таков расчёт. Так что никто тебя ночью не
Девушка молча кивнула головой в знак согласия. Произошла рокировка, как в шахматах. Молодые люди поменялись местами: теперь Линси сидела на упругом пружинном матраце, стеснительно сомкнув вместе прелестные беленькие коленочки, а Эдуард переминался с ноги на ногу возле входной двери.
– Вроде всё. Если возникнут проблемы, обращайся, я в соседней комнате слева, на диване. Почему тебе лучше ночевать в моей спальне, спросишь ты? Я же очень просто отвечу: если дядя вдруг ни с того ни с сего вернётся этой ночью, то он обязательно заглянет на огонёк в соседнюю комнату слева, так как она – его. И, застав тебя там спящей, дядя, конечно, придёт сначала в негодование, потом – в ярость. Затем заглянет ко мне, поинтересуется, что за бабу я привёл ночью. Короче, весь дом на уши поставит.
Линси тихо хихикнула, увидев, как молодой человек удачно пародировал своего дядю, о характере которого она могла лишь догадываться. Эдуард надувал щёки, переваривался с бока на бок, показывая грузность и неповоротливость, туповато говорил басистым голосом.
– Да, – продолжил он, – тебе же этого не надо. А если на диване буду лежать я, то дядя Сэм ничего не скажет, посчитав этот казус недостойным его внимания недоразумением, и тоже плюхнется спать.
Он немного помолчал, напряжённо вспоминая, что хотел ещё сказать важного.
– О, чуть не забыл! Санузел на первом этаже, рядом с…
– Не, я не пойду. Я же в подобном коттедже впервые, ориентироваться не могу. Я элементарно заблужусь и потеряюсь…
– Тогда ко мне в дверь постучи легонько, хорошо?
– Хорошо.
– Вот и отлично. Желаю тебе приятных сновидений.
– Спасибо, тебе того же.
Эдуард вышел из спальни. Линси слышала его глухие шаги, которые медленно, по мере отдаления, сливались с общей тишиной, пока их полностью не поглотил мрак пустоты. Девушка осталась наедине с собой в крохотной комнатушке с большим окном, как-то неравномерно смещённым вправо, к кроватке. Незаметно подкравшаяся дрёма туманила сознание уставшей в тяжёлой череде испытаний путницы, тормозила летавшие в беспорядке мысли, одолевала мучительной зевотой. Вскоре, погасив свет и поставив потрёпанный саквояж, который не выпускала из рук уже несколько часов, отчего тонкие запястья изрядно на отодвинутый чёрный стул, обитый какой-то непонятной мягкой тканью, девушка повалилась животом на кровать и, даже не успев раздеться, забылась мгновенным сном. Конечно, сказалось и нервное перенапряжение, последнее время терзавшее её хрупкое, подорванное в долгом путешествии здоровье. И что, как ни хороший сон, могло придать бодрости и свежести на следующий день! Сладкие грёзы, словно семена сказочных растений, попав в благоприятную среду, проросли и превратились в волшебный лес заоблачных чудес, смешанных с реальным миром, как будто краски в растворе с серой, сплав серебра и золота с чугуном.
Конец ознакомительного фрагмента.