Мистер Грей младший
Шрифт:
— Ты дал Айрин шампанское, блядун? — решил выбить признание я. Скотина молчал. Я ударил его кулаком в длинный нос — хлынула кровь. Он пятился от меня, ближе к стене.
Я быстрыми шагами сократил расстояние между нами, поймал его за шиворот и как следует встряхнул. Злость разрасталась во мне, подобно злокачественной опухоли — быстро, ужасно ядовито жаля меня и моё выпотрошенное весёлой вечеринкой сердце.
— Смотри мне в глаза, долговязый урод, — я ударил его головой о стену, плотнее сжимая его гусиную шею, — Ты дал Айрин шампанское, мудак?! —
Гордан простонал. Кровь из его грёбаного носа всё ещё вытекала.
— Да, я, — признал гондон, и я со всей силы треснул его снова, он захныкал, как сука, скатываясь со стены к земле, и завыл, — Я не знал, что в шампанском… — проныл он, — Мне его дала одна, и сказала угостить Айрин, — промычал он.
«Одна»? Блядь. Чёрт.
— Кто? — взяв его за шиворот и встряхнув, спросил жёстко я, — «Кто?» — повторяю вопрос!
— Даниэль, — наконец, взвыл он, — Дана Гриндэлльт, — я в шоке на него уставился, а затем, бросил на землю.
Всё ещё будучи в ахере.
Дана?! Твою ж мать…
— Тед! Тед! Угомонись! — я услышал голоса братьев Флиннов.
Чёрт бы их через коромысло.
Они чуть ли, опять, не скрутили меня, но я оттолкнул их, пытаясь говорить, как можно спокойнее.
— Я спокоен, как монах Августин, — остановил их я.
— Хорош монах, — усмехнулся Адам.
— Тед, ты чуть не прикончил Гордана! — Ян укоризненно посмотрел на меня, но мне было начхать.
— И вы как всегда мне помешали, — огрызнулся я, — Я уже хотел исповедовать его в грехах.
Мэйс вывел Гордана из бильярдной, ни слова ни говоря мне. Я закрыл глаза, пытаясь отдышаться.
— Который час? — осведомился я.
— Начало седьмого, — ответил Адам.
— Прекрасно. У меня важная встреча, — я сквозь сжатые губы выдавил из себя улыбку.
— Какая, к херам, встреча? — прыснул Адам, — Все приличные заведения закрыты. И выглядишь ты далеко ни как Ален Делон, чтобы начинать важные встречи.
— Мне целиком и полностью похер, — я провёл рукой сквозь волосы, стараясь унять раздражение.
В зал вернулся Мэйс с телефоном в руке.
— Не торопись с выводами, — прижав ладонь к телефону, сказал он, а затем протянул мне мобильник.
Сердце дрожало внутри. Я напрягся всем телом, а затем, взял трубку.
— Да, — осипшим голосом сказал я.
— Тед? — слабо, чуть дыша произнесла Айрин.
Слёзы закололи в моих глазах, точно россыпь игл вонзили мне в роговицы… Я сглотнул, оборачиваясь от трёх пар любопытных глаз к окну. Я тяжело дышал и не мог произнести ни единого звука. Счастье и горечь переполняли меня. Я просто… не знаю, как это объяснить.
— Да, детка, это я, — наконец, выдавил я.
Последовал судорожный вздох.
— Я… хочу, чтобы ты был рядом со мной. Сейчас. Ты можешь? — голос её дрожал и был очень
— Считай, я уже рядом, я… Я… Айрин, я…
— Я знаю, — шепнула она, всхлипнув.
Боже мой.
— Айрин, ты плачешь? — я нахмурил брови, толком не понимая. Сердце во мне еле-еле двигалось. Я с большим трудом дышал.
— От счастья, что слышу тебя., — прохрипела она.
— Скоро ты меня почувствуешь, я уже еду к тебе. Я мчусь к тебе.
— Я жду. Я всегда тебя ждала и буду ждать.
Я с большим трудом и еле сдерживаемым рыком отстранил телефон от уха, нажав отбой. Мне нужно было видеть её. Немедленно. Моя жизнь. Моя любовь.
Парни поняли меня без лишних слов. Через пару минут, Адам умело вёл мою машину, а я кусал кость указательного пальца от нетерпения. Я чувствовал себя наркоманом, который едет за очередной дозой самого особого наркотика. К той, что опаснее наркотика… К той, от которой нельзя вылечиться ни в одной клинике. Я предвкушал нашу встречу, как ребёнок — как он ждёт подарок в рождественский сочельник — с тем же нескрываемым нетерпением. К чёрту Дану. Я потом с ней разберусь! К чёрту! К чёрту! Ко всем чертям её!
Машина с визгом остановилась у дома. Трепет овладел моим телом. Я ещё не видел её, но осязал — она здесь. Она совсем близко.
Я выскочил из машины, как прокажённый пронёсся по всему дому к своей комнате. По тишине за её дверью я понял, девочки уже оставили мою крошку одну. Моя Айрин там одна и она ждёт меня. Меня!
Я открыл дверь… Господи, сердце моё замерло. Я зашёл и, не оборачиваясь от своей любви, плотно закрыл дверь. Золотые волосы растрёпаны, рассыпаны по подушке… На теле моя рубашка. Моя любимая рубашка. Моя любимая девушка. Моя любимая Айрин. Я пошатнулся, когда она заглянула мне в глаза, смущённо улыбнулась.
— Привет, — шепнула она, расцветая.
— Шоколадка, — вздохнул я, — Ты меня погубишь.
========== Is this love? ==========
Теодор
Сердце стучало во мне ужасно сильно, меня трясло, я умирал и рождался заново в те мгновения, пока шёл к ней. Улыбка на бледных губах становилась шире, прозрачная, тонкая кожа розовела на щеках моего ангела. Я сел на колени на кровати, наклонился к её лицу, чтобы вдохнуть аромат Айрин… Её дыхание пахло мятой, а тело… нежностью, её духами, её особенной женской линией. Я рассматривал её лицо, не в силах припасть своими губами к её и завладеть ими полностью.
— Тед, — шепнула она, — Ты меня… поцелуешь, наконец?
Я усмехнулся.
— Дай мне налюбоваться тобой, — пробормотал я.
— Пять секунд хватит? — лукаво ухмыльнулась Айрин.
— Какая нетерпеливая, плохая девочка, — смеясь, тянул каждое слово я.
— Заткнись! — она схватила меня за подбородок, впиваясь в кожу ногтями и притянула к своим губам…
Дальше — я уже не мог владеть собой. Мной овладела эта страстная, невероятная девственница… Она вертит мной, как хочет. Она моя запретная кнопка. Она та, без которой я не вижу смысла просыпаться по утрам.