Мистер Грей младший
Шрифт:
Губы Айрин жадно ласкают мои, а язык проникает в мой рот, и я стону, принимая его. Мои руки путешествуют по её лицу, волосам, переносятся на тело… Боже. Её грудь — моя грудь — совсем несчастная! Какая-то капризная малышка утрамбовала её в лифчик на размера два меньше! Я больно кусаю губу Айрин и отстраняю её лицо от своего, сжимая его между ладоней, серьёзно смотрю ей в глаза.
— Что? — едва дыша шепчет Айрин, — Почему ты остановился?
— Чей. На. Тебе. Лифчик? — разделяю каждое слово я, прищурившись.
— С-софи, — неуверенно бормочет она, в непонимании хмуря брови.
—
— А ты что, глазел на грудь Софи? — она щурится.
— Крошка, — я целую её в подбородок, — Мне не надо никуда глазеть. Твой первозданный объём заметин невооружённым глазом. И мне очень, очень жаль, что твои подружки сейчас мучаются… Ты разве не слышишь, как они плачут: «Тед, спаси нас! Вытащи нас из капкана!»
Айрин начинает хохотать, а я щекочу её, целуя скулы, щёчки, подбородок, шею…
— Позволь мне спасти этих сочных малышек, — одна моя рука сползает на её грудь, и я плотно сжимаю её пальцами.
Ох, чёрт… С её губ срывается стон.
— Да, ладно… Сними его! — выдыхает моя детка.
— С великим удовольствием.
Мои пальцы начинают взаимодействовать с пуговицами рубашки, но Айрин останавливает меня, вцепившись в мои руки.
— Нет… Только рубашку не снимай. Мои сиськи в этом лифчике похожи на боулинг-мячи, только без дырочек.
— Господи, — протянул я, — Ты сведёшь меня с ума… Не волнуйся. Я не зароюсь носом в твою грудь, говоря: «ням-ням-ням». Оставим это на потом, — я подмигнул ей, — Я просто хочу на это посмотреть.
— Ты озабоченный, — серьёзно констатирует она.
— Я просто слишком скучал, — я прислоняю губы к её губам, а моя рука прокладывает себе тропинку, убирая пуговицу за пуговицей.
Эти препятствия, наконец, исчезли. Я взял рубашку за обе стороны и открыл для себя умопомрачительное зрелище. Они шикарны. И это приуменьшение. Гротескное приуменьшение.
— И это ты хотела от меня спрятать?.. От меня? — я заглянул Айрин в глаза, с трудом оторвавшись от невероятно мягких красоток.
— Тед, — глубоко вздохнула она.
Мои пальцы медленно проползли по её идеальной груди. Мурашки побежали по её коже, а рваный возглас наслаждения эхом отозвался у меня в паху. Она немного приподнялась, разрешая коснуться её спины и снять лиловый, дорогой, но такой тесный бюстгальтер. Как только застёжка поддалась и щёлкнула, а чашечки лифчика соскользнули, Айрин облегчённо вздохнула. Её сверхъестественная грудь устремилась потрясающими сосочками вверх, благодаря меня.
Боги, я сейчас кончу.
Я приложил губы к её шее, чувствуя губами её сбивчивый пульс, а волосами волны порывистого и сладкого дыхания.
— Моя родная, — вздохнул я, а она выгнулась, пока моя утренняя щетина щекотала её кожу.
— Тед, — тихо произнесла она, — Я знаю, почему это случилось.
Я понял, о чём она говорит мгновенно. Сволочь Даниэль. Внутри меня всё похолодело.
—
— Нет, дорогой мой, — Айрин притянула меня к своему лицу, заставив посмотреть ей в глаза, — Ты не виноват в том, что она ненормальная.
— Айрин, я… Я не снимаю с неё вины. Но ведь в Аспене я повёл себя, как полоумный урод, как самый настоящий кретин… И из-за того, что я трахался тогда, сегодня страдала ты. Сегодня ты могла… — я осёкся, — Боже мой, я даже думать не хочу! И теперь, я не сомневаюсь в том, что во всём всегда виноваты мужчины. Из-за того, что мы не удерживаем ремень брюк, плохо тем, кого мы любим. Больно тем, кого мы любим, и я ненавижу себя за это. Но сегодня я поставлю крест на нашем общении. Клянусь.
— Тед, — шепнула она, — Ты моё счастье.
— А ты моя беда… Ты даёшь мне всё, о чём можно мечтать, а потом… Что-то происходит с нами. Близится разрушение… И я чувствую, что схожу с ума. Мне нужна стабильность. Нужно научится контролировать себя, иначе я всех подорву, только бы мне не мешали быть с тобой.
— Тед, — она снова произнесла моё имя, и потянула меня на себя, заставив лечь на неё.
Моя адская невинная крошка.
— Я хочу довести тебя до оргазма, — прошептал я в её рот, — Я хочу, чтобы ты кончила от меня… Я извинюсь за тебя перед твоей грудью…
Она промурлыкала что-то, возбуждая меня сильнее.
— Ты мои 220 вольт, — вздохнул я, опускаясь поцелуями от подбородка к углублению между ключицами, — Хочу тебя. Хочу, хочу, хочу…
Мои губы жадно хватали кислород, пока я касался ими её шеи, спускаясь ниже — к груди… Её шикарнейшие сиськи. Охерительные сиськи. Я не могу удержать свой язык, который скользит по её коже. Я взял в рот один сосок, затем другой — и, так, дразня и чередуя, я смаковал и пробовал её… Мои укусы, засосы, всасывания глубоко в себя заставляли её содрогаться, изгибаться, дрожать и всхлипывать. Я чувствовал себя голодным и ненасытным младенцем, готовым довести свою «мамочку» до апогея, лишь бы доставить удовольствие. Она стонала. Боже, мне это нравится. Нравятся её сиськи, её стоны, её дыхание. Одна моя рука соскользнула по животу к бедру, а вторая опустилась к самому паху… Ох, да… Моя ладонь накрыла уже увлажнённую её возбуждением промежность, и я улыбнулся ей в грудь, до сумасшествия довольный таким поворотом.
Её пальцы погрузились в мои волосы на затылке, а её бёдра дрожали и неистово тёрлись клитором о мою ладонь, сквозь ткань… Это было так невероятно сексуально, что я с трудом сдерживал рычание. Её влажность в самой интимной зоне доказывала — ей совсем недолго до предела…
— Ты считаешь, я… уже близка? — всхлипнула она, когда я, усмехаясь, медленно тёрся носом между её грудей.
— Да, — прохрипел я.
Наши глаза ни разу не нарушили зрительный контакт — с тех пор, как я бросил в них взгляд. Я передвинул руку с бедра вверх, очерчивая кончиками пальцев строение её рёбер. Я уверен, что выглядел как голодный котёнок в её глазах. Мой мозг выносило от неё… Её грудь чаще опадала и опускалась. Я был не менее возбуждён, и когда я прижался пахом к её ноге, раздался сдавленный хрип…