Мистер Грей младший
Шрифт:
— Эва, — Макс окликает меня, и я поднимаю глаза, — Я приеду к тебе на следующие выходные. Спасибо, что позволила оставить фотографии… Твоё доверие стоит дорого, — он наклоняется ко мне и целует в щёку, а я, немного пьяная от счастья и адреналина, поддаюсь его ласкам, выгибая горло ему навстречу. Макс целует меня в подбородок, а дальше — оставляет лёгкий поцелуй на тонкой коже шеи…
— Я буду ждать, — бормочу я, заглядывая в тёмные глаза.
— Жди. Это будет не напрасно.
Макс так ободряюще улыбается, что мне
Я буду его ждать…
— Спасибо за замечательный день рождения. Если бы не ты, то…
— То?
— Узнаешь тогда, когда приедешь, — я хитро улыбаюсь.
— Интрига… Договорились, — Макс подмигнул, и подбежав к байку, ловко оседлал его.
Он широко улыбался, пряча голову в шлем.
— Я похож на рыцаря, сударыня? — Макс заставляет меня засмеяться, принимая напыщенный и гордый вид.
— Я ещё не посвящала тебя в рыцари, — поднимаю правую бровь я.
— Так сделай это. Я буду твоим покровителем, посланница богов, — он опускает шлем как можно ниже, делая строгое лицо.
Я снова иду к нему. Уверенной, свободной походкой, полная энтузиазма посвятить его в рыцари с помощью фотоаппарата, который висит на его шее, но вместо этого — я останавливаюсь. Я просто смотрю на него, не в силах даже моргнуть. Что-то странное колышется в груди, и я оставляю продолжительный поцелуй на его щеке, а потом шепчу:
— Пожалуйста, езжай осторожно, — весь мой весёлый настрой вновь пропадает, а струя беспокойства сочится в мозгу.
— Не волнуйся, златовласка, — подмигивает серьёзный Макс, быстро пряча своё лицо за тяжёлой остерегающей его бандуриной, которую он до этого одевал на меня.
Я делаю шаги назад, освобождая дорогу. Раздаётся рёв мотора.
— Счастливо, — шепчу я тогда, когда силуэт байка растворяется в залитом солнцем Сиэтле.
Это ли любовь? Я имею ввиду — настоящая любовь?.. Я знаю его всего-ничего, а уже строю планы на будущее. Нормально ли это? Или я просто слишком легкомысленна? Господи, я не знаю. Я не знаю, но… Эта ночь с ним была чем-то сверхновым для меня. Мы говорили обо всём. Он фотографировал меня. Он смотрел на меня так, как не смотрит никто. Мне с ним легко. С ним я чувствую, что могу не притворяться и быть такой, какая есть. Это значит — найти родственную душу. Это точно.
Адам
Моему счастью вчера не было предела. Увидеть Фиби, получить её согласие… И даже потасовка на следующее утро ничего не значила. Когда я вернулся, из комнаты Теда уже не было посторонних звуков.
— Оргазм пришёл по адресу? — спросил я, заходя в гостиную комнату и настигая свою малышку, сидящую рядом с Софи.
Софи захохотала, а Фиби покраснела и прикусила нижнюю губу. Я плюхнулся рядом со своей мисс Грей на диван — она нежно улыбнулась мне.
—
— Господи, — шепнула она, — Мистер Грей.
Я мгновенно напрягся.
— Он точно не будет рад тому, что я здесь, — проговорил я.
— Прекрати, — Фиби легонько пнула меня рукой в плечо, — Всё будет хорошо.
— Мистер Грей, — ответила Софи, включив громкую связь.
— Софи. Доброе утро. Где Фиби?
Я посмотрел на неё. Девушки переглянулись.
— Эм, доброе, мистер Грей… А. Фиби рядом со мной.
— Кто ещё рядом с тобой? — голос металлический и бескомпромиссный.
Софи, явно, не знала, что ответить. Фиби потеряно моргала.
— Я, мистер Грей, — ответил громко я, а Софи вытаращила глаза и покрутила пальцем у виска.
— Ты самоубийца, — одними губами прошептала она.
— Мистер Адам Флинн, — тон резкий и отрывистый, — Что же, видимо, вы довольно смелый и наглый молодой человек.
Раздались гудки. Едва Софи закрыла свою дорогую раскладушку, в комнату зашли старшие Греи. В полном составе: Кристиан, чьё лицо было похоже на злую и мрачную маску, бледная Анастейша, вцепившаяся в руку своего мужа, более спокойные Кэтрин и Элиот.
Потрясающе, блядь. Только бы Теду хватило мозгов не…
— Ребята, вы сделали завтрак? Мы с Айрин…
Твою ж мать! Тед остановил поток речи, едва Кристиан перевёл взгляд на парочку, спускающуюся со второго этажа…
Кажется, мистер Грей — медуза Гаргона. Один взгляд — и ты грёбаный камень.
========== Come what may ==========
Кристиан
Изнутри я трепетал от злости и ярости, но годы упорных тренировок помогали мне выглядеть равнодушным и держать себя холодно и бесcтрастно. Но, увы, я уже чувствовал подступающий гнев — и только руки Анастейши, обвившие мой локоть, заставляли меня дышать спокойно. Едва я услышал голос Теодора, а затем, бросил взгляд на лестницу, с которой он спускался в паре с этой самой Айрин — меня вновь пронзила струя недовольства. Но она так же быстро растворилась, уступая место растерянности, как только я вгляделся в лицо этой девушки…
Мне показалось, что мои руки и ноги окоченели. Это было реально, или моё подсознание так надрывно издевалось надо мной? Я видел сошедшую со старой фотографии, восемнадцатилетнюю Элену. И я не мог ошибаться. Будучи пятнадцатилетним юнцом, я влюбился не только в ту молодую женщину, соблазнившую меня, но и в портрет, который весел в её квартире над камином. Этого просто не может быть. Не может быть. Я потеряно моргал, а затем сжал желваки, злой на себя и на свою слишком хорошую фотографическую память.