Мистер Себастиан и черный маг
Шрифт:
— Ну, легко там или нелегко, в любом случае я найду его.
— Как вы можете быть настолько… самонадеянным?
— Я не самонадеян. Но если бы я сказал, что не смогу найти его, вы бы меня наняли?
— Логично, — улыбнулась она.
— Но вы должны сказать мне какие-то вещи.
— Разумеется. Что вас интересует?
— Например, его имя, как он выглядит, когда вы видели его в последний раз. Знаете ли, где он мог бы находиться сейчас, приблизительно. Что-нибудь. Все, что вам известно. Основные вещи.
Все это время ребенок плакал не переставая.
— С ним все в порядке, — объяснила она. — То есть он сейчас должен спать. А Деборы сегодня нет.
— Деборы?
— Его няни.
— Ах, ну да, — сказал я, спрашивая себя, куда подевалась эта няня.
Дело в том, что я никогда еще не бывал в домах, где у ребенка была няня. Мой статус рос.
— Итак, давайте начнем, а там посмотрим, к чему придем.
— К несчастью, — сказала она, отводя взгляд, — в сущности, я ничего не знаю.
— Повторите?
— Я не могу ответить на ваши вопросы. То есть я бы ответила, если бы могла, но не могу. Не знаю.
Чем дольше стоишь на месте, тем больше все осложняется. Я вздохнул:
— О'кей. Но, право, это простейшие вещи, которые мне желательно знать. Я собирался оттолкнуться от ваших ответов и двигаться к вещам более сложным: его симпатиям и антипатиям, какой у него любимый цвет, чем предпочитает заниматься в отпуск, охотой или рыбалкой. — Я взглянул на нее. — Что вы можете рассказать о нем?
— Простите, мистер Малвени. Я расскажу все, что знаю.
— Благодарю вас.
Она сделала глоточек колы, поставила стакан и смотрела, как капли влаги стекают по холодному стеклу на поднос.
— Дело в том, что нас разлучили, когда мы были детьми. Я не видела его с тех пор, как мне было девять лет. Я могу рассказать, как он выглядел тогда, но не думаю, что это очень вам поможет.
Я согласился, что, вероятно, не очень. Она улыбнулась:
— Но я прекрасно помню его. У него был длинный острый нос, черные волосы. Высокий, смуглый и красивый, даже мальчишкой. Полагаю, он и сейчас такой — красивый то есть. Наш отец был…
— А ваш отец, он?..
— Умер, я уверена. Хотя я не видела его столько же, сколько брата. Вы знаете, как было тогда, в Великую депрессию. Приходилось делать трудный выбор, просто чтобы выжить.
Когда мне было девять, я продавал газеты в метро. Я дожидался там, пока отец не вываливался из вагона. Он был пьян, и у меня был строгий наказ матери хватать его и тащить домой прежде, чем он спустит последнее, что у него оставалось в кармане, на свое, как он называл, лекарство. Я было подумал рассказать Ханне Каллахан эту маленькую историю, но потом решил, что не стоит.
— Брата зовут Генри Уокер, — сказала она.
— Генри Уокер? Имя известное. Правда, не слишком.
— Да. Он иллюзионист. Или был им. Был известен недолгое время, после войны.
— Точно, — сказал я. — Припоминаю. — Я записал это в блокнот и посмотрел на нее поверх очков. —
— Знаю. Но в то время — это было почти восемь лет назад — я была не готова. Увидеть его. Но сейчас другое дело.
— Сейчас, когда он больше не знаменит.
Она бросила взгляд на меня и кивнула:
— Он как будто исчез с лица земли.
— Ну, это для вас он маг. Вы не думали, что он может быть мертв?
— Думала.
— И?
— И не хочу верить в это.
— Понимаю. А если я выясню, что он умер?
— Тогда поверю. Разумеется.
— Он мог переменить имя.
— Предполагаю, много чего переменилось. — Она погрустнела, и грусть шла ей. Она даже стала еще красивей. — Это все, что я могу рассказать, мистер Малвени. Как вы считаете, удастся вам найти его?
— Конечно. — Я встал и пожал ей руку. — Вы уверены, что вам больше нечего рассказать мне?
— Уверена.
Но уже тогда я знал, что она недоговаривает. Не знал только, насколько это серьезно.
Короче говоря, я нашел его. Недалеко отсюда, где мы с вами сейчас находимся.
Когда розыск дает положительный результат, а это бывает почти в пятидесяти процентах случаев, то на вопрос клиентов, как мне это удалось, я отвечаю банальным: «Это не было ни трудно, ни легко. Это просто моя работа».
Но в этот раз это действительно было очень легко.
Некоторые люди проживают не одну жизнь. Страховой агент, продающий полисы в Огайо, оказавшись в Миннесоте, запросто может заняться украшениями, а тот, кто в Калифорнии торгует украшениями, переехав в Нью-Гемпшир, спокойно перейти на автомобили. Но человек, с десяти лет бывший магом, остается им всю жизнь.
Такой человек, как Генри Уокер, предположил я, вряд ли далеко отклонился с однажды выбранного пути.
Первым делом я отправился в небольшую организацию, называвшуюся Бюро американских странствующих цирковых реприз. Бюро представляло собой маленький офис на маленькой улочке в южной части Мемфиса, между «Ломбардом Декстера» и «Косметикой Кэрол». Я вошел не постучавшись. Линолеум на полу был обшарпанным и в трещинах, на потолке мигала голая флуоресцентная лампа, в луче солнца, пробивавшемся сквозь шторы, плясала пыль. На одной стене висели в рамках дипломы неведомых университетов, на других было пусто.
У стены стоял стол, за которым восседал Говард Спеллмен, который, как оказалось, в единственном числе и представлял все бюро. Он был в элегантном костюме, с часами на цепочке в жилетном кармашке, при бабочке и носил усы, больше походившие на брови над верхней губой, нежели на что-то еще.
Взяв мою карточку, он откинулся на спинку стула и внимательно взглянул на меня раз, потом другой, гадая, с чем я пожаловал.
— Если надеетесь приоткрыть завесу над тайнами закулисья циркового мира, вам придется провести некоторое время в моей компании. Потому что я могу поведать вам массу таких историй, которые как раз по вашей части. Взять хотя бы…