Мистер Уайлдер и я
Шрифт:
Они вместе идут по тротуару.
ЭМЕРИК
Но послушай, не могу не спросить: зачем тебе таскаться к… этим женщинам, когда у тебя есть такая, как Гелла? Не девушка — мечта! Все ребята, кого я знаю, от нее без ума.
БИЛЛИ
Что тебе сказать? Домашняя еда — это прекрасно, но время от времени мужчине хочется перекусить вне дома.
ЭМЕРИК обдумывает эту фразу, внезапно останавливается и пристально смотрит на БИЛЛИ.
ЭМЕРИК
Ты ведь берешь ее с собой в Голливуд, да?
БИЛЛИ
Мне
ЭМЕРИК
И как долго ты будешь отсутствовать?
БИЛЛИ (принимается шагать дальше)
Это билет в один конец.
ЭМЕРИК
Но она знает, так? Билли, ты ведь сказал ей, что уезжаешь?
БИЛЛИ
Для таких разговоров нужно выбрать момент. Подходящий момент и подходящее место.
ЭМЕРИК
Вряд ли таким местом может стать авеню Ваграм.
Разочарованный в своем друге Эмерик поворачивается и уходит прочь. БИЛЛИ смотрит ему вслед.
АВЕНЮ ВАГРАМ. ДЕНЬ.
БИЛЛИ шагает вразвалочку по тротуару, в каждом дверном проходе стоит улыбчивая проститутка. Кажется, эти девочки видят его не впервые. Наконец он берет под руку одну из них, и они исчезают в подъезде паршивенького отеля. Сцена один в один из его фильма «Нежная Ирма».
БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
Знаю, знаю. Я был прохвостом тогда. Молодым, жаждущим вкусить всего и сразу и слишком глупым, чтобы ценить то, что имеешь. Кстати, подходящие момент и место мне подвернулись, иначе и быть не могло, — за пять минут до моего отъезда в Англию.
КОМНАТА В ОТЕЛЕ. ДЕНЬ.
В дверях стоит БИЛЛИ с чемоданом. Спиной к нему на кровати лежит ГЕЛЛА. Он подходит к ней, чтобы поцеловать на прощанье. Она не оборачивается. Он целует ее нежно в шею, но она по-прежнему неотрывно смотрит в окно, из глаз ее текут слезы. БИЛЛИ этого не видит.
Не дождавшись отклика, он уходит, закрывает за собой дверь. Спустя несколько секунд дверь открывается, ГЕЛЛА выходит следом за ним в коридор.
ГЕЛЛА
Ты забыл.
Она протягивает ему шляпу. БИЛЛИ берет шляпу, он и ГЕЛЛА смотрят друг другу в глаза, а затем страстно целуются. Вскоре они разжимают объятья.
ПАНСИОН, ЛОНДОН. ДЕНЬ.
Мансарда прямо под крышей, маленькая, но уютная, с крошечным оконцем, выходящим на Гайд-парк и Альберт-холл. БИЛЛИ стоит у окна, словно околдованный открывшимся ему зрелищем.
БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
В тот раз я пробыл в Лондоне недолго. Дня три, четыре, не больше. Во
Надевает ботинки, пальто, берет с собой шляпу.
БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
Лондон — это вам не Берлин и даже не Париж. В Лондоне я вдруг почувствовал себя… скажем так, в безопасности. Может, все дело в их островной ментальности, кто знает? Эти странные люди с их странной манерой произносить слова, с их странными неписаными правилами поведения и странно устроенным обществом… Я чувствовал, что могу на них положиться. Они не совершат никакой глупости. Не бросят тебя в трудную минуту. В Париже у меня такого ощущения не возникало.
Он выходит из комнаты и начинает спускаться по лестнице на первый этаж. Одолевает множество лестничных пролетов. И чем ниже он спускается, тем приличнее и наряднее выглядит пансион.
БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
На их языке я ни слова не знал и практически ни с кем не разговаривал в то первое посещение. Купил несколько романов с намерением прочесть, пересекая океан, и с мыслью, что пора бы, наверное, заняться английским. Во многих отношениях в Лондоне я чувствовал себя более чужаком, чем когда-либо в Америке.
И все же мне казалось, что если Британия устоит, тогда и у Европы появится шанс на спасение, и…
УЛИЦА В КЕНСИНГТОНЕ, ЛОНДОН. ДЕНЬ.
Из пансиона БИЛЛИ выходит на Квинс-гейт. Перед тем как сойти с крыльца, надевает шляпу. С головным уборам что-то не так. БИЛЛИ снимает шляпу, выворачивает наизнанку — в подкладке какая-то выпуклость. БИЛЛИ поддевает пальцем подкладку и вытаскивает пачку банкнот — сотни франков. А также записку:
«Береги себя. Некогда твоя Г.»
БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
…и тогда жизнь во всем мире наладится.
Кладет деньги в карман пальто, опять надевает шляпу и утирает глаза.
Далее идут кадры, снятые общим планом: от пансиона БИЛЛИ направляется к Гайд-парку. Затем исчезает из кадра. Камера задерживается недолго на пансионе, крепком старом здании в георгианском стиле, его шесть высоких этажей устремлены в ярко-голубое небо, вечное и бесстрастное.
УЛИЦА В КЕНСИНГТОНЕ, ЛОНДОН. ДЕНЬ.
ТИТР: «ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ».
БИЛЛИ стоит на той же самой улице напротив пансиона. Точнее, напротив того места, где находился пансион. Ныне здесь лишь огромная куча щебня. Все здания вокруг разрушены полностью либо частично. Мальчишки резвятся на этой импровизированной игровой площадке, взбираются на горки из битого кирпича, на балки и ригели, торчащие из стен, будто сломанные кости.
БИЛЛИ (себе под нос)