Мистик Томас Свит
Шрифт:
Стало светать, конец августа. Геральд устал, выбился из сил, но шел. Вдали показалась огненная колесница пророка Илии, так солнечные блики играли по корпусу кареты, вскоре она поравнялась с джентльменом и оказалась ни кто иной, как экипажем кучера Митчелла. Старик вздернул поводья и остановил борзых лошадей.
– Сэр, что вы здесь делаете. – удивленно спросил кучер.
– Хотел бы я и вам задать подобный двусмысленный вопрос, но не стану. Вы все сделали правильно, а я, я глупец.
– Хорошо, что вы не сердитесь. Не стоит дальше идти пешим ходом, а то не дай Бог, свалитесь в овраг или прямо на дороге и будете затоптаны
– Узнаю несравненный оптимизм старины Митчелла. Ну, не откажусь, по крайней мере, большую часть пути я преодолел.
– Куда мне отвести вас. К миссис Прэй?
– Позже. Помните наш первый визит в город, поедем к церкви. Надеюсь, отец Вильям исповедует сегодня.
Первым делом Геральд вознамерился покаяться перед Богом. Намерение его было искреннее и осмысленное. Очиститься от грехов посредством таинства исповеди. К счастью отец Вильям оказался на месте, шла утренняя служба, в церкви не так много прихожан, некоторые выстроились в небольшую очередь и исповедовались. Благополучно добравшись до церкви Геральд вопросил молитву к Господу, скромно встал среди остальных людей, в его статусе он мог бы выдвинуться вперед, минуя всех занять место перед священником на неопределенный срок, но, как известно перед Богом все равны, нет ни язычника, ни эллина, ни мужчины, ни женщины, ведь все мы во Христе. Перед Всевышним мы только в разной степени грязны и чисты, желающие очиститься, очистятся. Через некоторое время подошла очередь Геральда, он, понизив голову, подошел к священнику, виновный, и начал говорить. Он рассказывал не только последний грех, но и другие не менее важные. Дальнейшее утаим, ведь нас интересует только сегодняшний день, да и про тайну исповеди не нужно забывать.
– Я согрешил, и грех мой велик. Сегодня я прелюбодействовал, предал свою будущую супругу, порочно возжелал ее и обесчестил своим диким поведением. Я раскаиваюсь и прошу простить меня, Господи Иисусе Христе Сыне Божий прости меня грешного.
Отец Вильям отпустил ему его грехи, видя переживания, сокрушение и сердечность, какими был пресыщен граф. Он перекрестил его и произнес.
– Dei gratia. In nomine patris et filii et spiritus sancti. Божьей милостью. Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Но Геральд чувствовал себя не полностью свободным. Теперь нужно было просить прощения у Элизабет, что достаточно трудно, ведь рана еще не затянулась, она, может быть, и не пожелает слушать, захлопнет перед его носом дверь, навсегда. Отчаяться легко, чего джентльмен не делал, он лишь стремился к намеченной цели, если это последний день в его жизни, то стоит хотя бы попытаться. Кучер уже знал последующий путь, Мемориес Роуз, они быстро пересекли город. Граф несдержанной поступью направился к дому, поднимаясь по склону, сердце забилось барабанной дробью. Постучал. Дверь отворила служанка лениво и без интереса, явно спавшая, она сначала протерла глаза, а затем спросила.
– Сэр, госпожа сейчас спит, думаю, не стоит тревожить ее некрепкий сон в такой ранний час.
– Леди Нокс, вы же знаете кто я.
– Да, конечно.
– Так зачем вставать у меня на пути.
– Говорят, вы скоро поженитесь. Это правда?
– Если впустите меня, то обязательно отвечу на ваш каверзный вопрос.
– Входите, только не шумите.
Геральд просочился между косяком и служанкой, после чего она аккуратно захлопнула дверь, сохранить полную тишину не вышло.
– Из-за последнего происшествия, наши дальнейшие взаимоотношения нарушены, поэтому вопрос о свадьбе еще не решен. Будьте так любезны, можете идти почивать дальше, не спрашиваете, я все улажу без вашей помощи. Всего доброго.
Граф повел себя осмотрительно, не поведал миссис Нокс о ссоре, ведь стоит разболтать что-либо и тогда весь город будет наполнен слухами, далекими от реальности. Служанка еще не так хорошо пробудилась, чтобы настаивать, используя вплотную свое врожденное женское обаяние, дамы вполне могут управлять мужчинами, практически не затрачивая никаких усилий, порой даже одного взгляда достаточно, чтобы растопить самое холодное и неприступное сердце, если конечно оно не отдано другой, вот здесь может возникнуть проблема.
Геральд поспешил прямиком к комнате Элизабет, постучал и услышал в ответ.
– Войдите.
Геральд постепенно вошел и поклонился. Леди Прэй посмотрела на него, то ли нежным то ли гневным взглядом, как мать одновременно жалеет и укоряет своего отпрыска за непослушность и последствия. Она лежала в постели накрытая пышным одеялом, только головка с распущенными локонами волос выглядывала из-под постельного белья. Потом она немного поднялась, показав плечики и бретельки ночной сорочки.
– Элизабет. Я пришел извиниться перед вами, за свое гнусное поведение, я ужасен, я предал ваш идеал, я… Простите. – говорил Геральд, на глазах у него навернулись слезы, он не мог сдерживать чувств.
Для нее он мог ничего не говорить, она давно простила блудного сына, рукой подозвала его. Геральд опустился на колени возле кровати, так чтобы оказаться с ней на одном уровне, леди Прэй протянула руку, стерла слезы с его лица и улыбнулась.
На этой радужной сцене мы покинем пару влюбленных, напоследок лишь дополним, это была их единственная размолвка, больше они никогда не разлучались.
Глава шестнадцатая
“Я не задаю вопросы и не дарую ответы, лишь прошу задуматься”.
– Не могу. – сквозь преграды провозгласила Даниэла.
– Что? – переспросил сэр Гарисон.
– Я не могу. – теперь громко и четко проговорила леди, и будто слова принесли ей нестерпимую боль.
– Не можете? Тогда я знаю выход, нам нужно пойти к вашим родителям, в их обществе вы осмелеете, к тому же они поддержат вас. – сказал Вильям и взяв девушку за руку повел ее в замок. Она бессловесно подчинилась, находясь в некой прострации, она дала ответ на вопрос о замужестве, но он ее не понял, и этот ответ дался с превеликим трудом, она противоречила своим желаниям, всей себе, душе, телу, и лишь дух подсказал Даниэле врата с размером с игольное ушко.
В гостиной находилось немалое количество людей, родители, родственники, близкие знакомые и просто знатные господа, не нуждающиеся в представлении. Увидев героев дня, многие начали переговариваться, они, будто ожидали нечто запланированное, но интригующее, наполненное счастьем и весельем действо. Даниэле нужно было только произнести – да, и празднество заиграет в полной мере, слово есть ключ от сундука Пандоры. Сэр Гарисон повторил в стенах замка те же действия и речь, и, кажется, всё близится к концу, а вернее к началу.