Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России
Шрифт:
образность легенд, их лексика безусловно несут на себе отпечаток уже новейшего
времени. В сюжетах, восходящих к Египту, раннему христианству, средневековью,
характерно отсутствие каких-либо исторических реалий - это именно легенды, где
главенствует не повествование, а вызываемая им реакция, не фабула, а “мораль”, как
вывод из рассказанного, как способ передачи мысли и воспитания “рыцаря”.
Полагая, что какое-то количество легенд было создано уже
деятельном участии самого А.А.Карелина, основателя “Ордена тамплиеров” и
первоначальных членов его кружка - А.А.Солоновича, Н.И.Проферансова, П.А.Аренского
и, возможно, других “рыцарей”, я должен отметить в текстах многих из них следы
грамматических оборотов, указывающих на перевод с французского языка, на котором
они были первоначально изложены. В связи с этим стоит напомнить, что в протоколах
допросов все сознавшиеся члены “Ордена Света” указывали, что легенды им
рассказывались “старшими рыцарями”, то есть передача шла только изустно, хотя, как
выяснилось, в кружке Карелина существовали и тексты, с которых потом осуществлялась
распечатка. Другими словами, перед нами действительно орденский фольклор,
сохранявший при передаче сюжетную канву, но расцвечиваемый рассказчиком в меру
желания, вкуса и таланта.
Последнее позволяет предположить, что в ряде случаев мы можем иметь дело с
действительно древними сюжетами, которые многократно изменялись при передаче,
всякий раз обрастая лексикой и приметами своего времени. В этом плане особую ценность
приобретают комментарии Е.С.Лазарева к опубликованным в журнале “Наука и религия”
некоторым легендам московских тамплиеров<5> и его же доклад о гностической
символике и терминологии в легендах, прочитанный весной 1996 г. на конференции
“Россия и гнозис” в Москве<6>. Вместе с тем, на таком фоне безусловно новыми выглядят
настойчиво проводимые в легендах идеи акратизма, заимствованные у анархистов,
картины беспечальной свободной жизни обитателей Атлантиды, лишенной платоновских
рабов и слуг, а потому представляющие такую же утопию, как и картины счастливой
жизни будущих городов и “вольных общин” в брошюрах самого А.А.Карелина.
***
Все публикуемые тексты заново отредактированы, снабжены комментариями и
примечаниями, отнесенными в конец книги, и общим именным указателем.
А.Никитин
ТРИГРАММА КОСМИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА
(Наука, религия, мистика)
На исходе XX века, столь щедрого на сенсационные потрясения ума человеческого,
можно констатировать еще один парадокс, требующий, по-видимому, самого серьезного
осмысления: неуклонный, постоянно растущий интерес человека к тому, что определяется
несколько расплывчатыми словами - “мистика”, мистицизм”. Оттенки их смысловых
толкований чрезвычайно разнообразны, как то случилось и с другими словами,
заимствованными из древности, но с той поры претерпевшими множество метаморфоз в
сознании тех, кто их использует. Рекомендуя интересующимся соответствующие статьи
словарей и энциклопедий, здесь я ограничиваюсь только одним аспектом этого термина,
который не получил в них достаточного освещения, хотя, на мой взгляд, именно он в наше
время является определяющим.
В данном случае под “мистицизмом” я подразумеваю умонастроение человека,
определяющего собственное бытие не в координатах только нашего четырехмерного
мира, но в иерархии духовной структуры мироздания в целом. Это специфическое
состояние человека, уверенного в бессмертии своей духовной сущности, ее эволюции “в
мирах и веках”, в ее бесконечных воплощениях, направляемых свободной волей и
развивающимся сознанием.
Конечно, подобное определение не исчерпывает всех возможных и, вероятно,
необходимых признаков того, о чем я намерен говорить ниже, однако, если и расходится в
какой-то мере с привычными определениями, то не противоречит им, поскольку
предполагает наличие двух главных признаков: 1) существования сил, проявляющихся за
пределами физических констант, и 2) личностный, т.е. не поддающийся
экспериментальной проверке характер взаимодействия (диалог) с этими силами и
возможность их постижения. Последним определением я ухожу от необходимости
использования термина “божество” по неопределенности его содержания и потому, что
человек вступает в контакт не с ним лично, а всего только с теми или иными его
проявлениями.
И все-таки - диалог… с Богом?
Возможна ли такая постановка вопроса в конце XX века, ознаменованного, как я уже
заметил, самыми грандиозными достижениями позитивной науки - проникновением в
тайны макро-и микромира, к истокам высшей нервной деятельности, к практической
генной инженерии и потрясающим наше воображение представлениям о Вселенной и
Человеке, которые мы можем осознать только в самых общих чертах? Тем более, что на
протяжении долгих предшествующих десятилетий мы искренне считали, что этот успех
обусловлен успехом сугубо материалистического взгляда на природу и общество.