Митчелл. Голодные. Часть первая
Шрифт:
– Потерпи до вечера и увидишь. – вполголоса проговорил священник. – Я сейчас занят, Митч.
– Мне срочно, очень срочно нужна твоя помощь как служителя церкви. – практически молил я. – Пришлю адрес, встретимся там, хорошо? – с надеждой сказал я, знаю, что такому тону он точно не откажет. – Через сколько ты освободишься?
Эйден вздохнул, показывая всё нежелание идти на поводу у моих слов.
– Допустим, у меня сейчас нет важных дел. – начал он. – Жду адрес.
Священник положил трубку, а я тут же отправил ему адрес, продиктованный Мэттом. Мы немедленно отправились к Элли
Эйден пришёл спустя пару минут после нас и прожигает меня взглядом. Чтобы немного задобрить его, я показал тетрадь Мортимера Гринсона. Фроста развлекают разного рода загадки и головоломки, так что записи убитого сыграли мне на руку.
Как и ожидалось, со служителем церкви Элли Ти Эн оказалась куда сговорчивее. Она с радостью показала шкатулку Гринсона и, по-моему, могла бы с радостью отдать её Эйдену. Даже уговаривать не пришлось. Фрост забрал шкатулку, сказав, что дух может обозлиться, если его будет удерживать в мире живых какой-то предмет. Первый раз подобное слышу и уверен, Эйден придумывает на ходу.
Мы покинули дом подружки Гринсона и отошли подальше. Всё это время Фрост нёс шкатулку на вытянутых руках, брезгливо держа её буквально подушечками пальцев. В конце концов, он выбросил её на траву, вывернув на землю всё содержимое резного деревянного ящичка.
– Ты не трогал шкатулку?! – налетел на меня Эйден, хватая за лацканы куртки. – Прошу, скажи, что не трогал!
– Да ничего я не трогал! – я ошарашенно поднял перед собой ладони. – Мэтт сказал про неё.
– Я не трогал. – тут же выдал Дормер, отшатнувшись от взбесившегося священника. – Не трогал, клянусь. Только салфеткой!
Эйден немного успокоился и взял себя в руки. Он пальцами зачесал упавшую чёлку назад и выдохнул, уперев руки в бока. Священник попросил показать тетрадь и недолго изучал записи Гринсона.
– Руны. Толкование рун. – вполголоса заключил Фрост. – Это арабский. – Эйден протянул тетрадь полицейскому. – Мортимер Гринсон владел русским, он долго жил в Брайтон-Бич, но способности к языкам у него не было, тем более ему не дались бы семитские языки. Морт скорее был математиком. Он и русский-то выучил только из-за острой необходимости. – священник перевёл небрежный взгляд на шкатулку и множество цветных камешков, которые из неё высыпались. – Можете не верить, детектив Дормер, но на шкатулке сильный приворот. Такой только профессионал способен сотворить.
– Лавровые листья с именем тоже из того разряда? – спросил я.
– Да. – кивнул Фрост. – Чёрная магия, да ещё и руны. – священник хмыкнул. – Жуткая вещь.
– Это никак к делу не прицепишь! – возразил Мэтт. – Может, полиции теперь совета у экстрасенсов спрашивать? Кого сажать, а кого нет! – прошипел полицейский. – Ты тоже в эту чепуху веришь, Митч?
Я ничего не ответил, просто сунув руки в карманы джинсов.
Мэтт нервно фыркнул и закурил. Спустя короткое время ему позвонил Колин Саммерс. Камеры видеонаблюдения засекли девушку высокого роста у дома Гринсона. Она была единственной женщиной такого роста, кто попал на камеры в нужный временной интервал. Богдана Нагу, гражданка Румынии, уже имеет приводы в полицию. В их числе
На одежде убитого обнаружили молотый чёрный перец, слюну, и слизь из носа, принадлежащие Нагу. Предположительно, Гринсон просыпал на себя специю, пока готовил, но неожиданно к нему заявилась Богдана. Мортимер стряхнул с рубашки остатки молотого перца, что вызвало приступ чихания у убийцы. Таким образом слюна и слизь из носа попали на одежду Гринсона. Помимо этого, орудие убийства совпадает.
Осталось проверить отпечатки на пакетиках с порошком, но следы теней, думаю, и так доказывают, что отпечатки принадлежат Богдане.
– Дело закрыто. – невесело сообщил Дормер. – Всё как обычно, – самодовольно заявил полицейский, – и никакой магии, святой отец.
– Я и не говорил, что магия убила его. – ответил Фрост в своей обычной немного вызывающей манере. – Я говорю, что она сыграла во всём этом не последнюю роль. И шкатулку не отдам.
– Сдалась мне эта деревяшка! – буркнул Мэттью. – Увидимся, Хилл! Спасибо за помощь.
Прежде чем пойти домой, мы закопали шкатулку где-то под мостом. Эйден вылил на несчастную деревяшку целую бутылку святой воды и сжёг пару церковных свечей. Только после этого мы ушли.
На город опустились сумерки, зажглись фонари, и на улицу высыпали люди. Только сейчас я осознал, что действительно подустал за сегодняшний день. Набегался, если честно, и надышался хлоркой, которая ничуть не выветрилась из квартиры Гринсона.
Жуткая вонь дезинфицирующих средств до сих пор не даёт мне покоя. Кто проник в квартиру? Судя по тому, что следы Богданы были оставлены уже на чистом полу, а Мортимер убираться не любил, был кто-то третий. Мы не нашли следов его присутствия только потому, что он сам же их и стёр своей проклятой хлоркой! Те отметены на кухонном ящике подтверждают мои догадки – кто-то третий приходил именно за тетрадью.
– О чём думаешь? – полюбопытствовал Фрост, не отрывая взгляда от подъезжающего автобуса. – Всё ещё о деле, да?
– Не дают покоя некоторые несостыковки.
Эйден положил руку мне на спину.
– Ты разберёшься. – подбодрил священник. – Если тебе это так важно, Митч, я готов выслушать. – сказал он, потупив взгляд. – Серьёзно.
Моей реакцией на его слова была нервная усмешка. Честно говоря, я никак не ожидал от Фроста такой чуткости и желания помочь. Он, конечно, не сухарь и действительно хороший друг, но такую мягкость в нём замечаю впервые.
Вернувшись домой, я вытащил из почтового ящика пару газет, листовки и конверт без адреса, имени и каких-либо опознавательных знаков. Эйден тем временем поставил чайник и ругается, что в холодильнике ничего не появилось за время нашего отсутствия. Сразу обратил внимание, что конверт изготовлен из бумаги высокого качества. Такой на каждом углу не купишь.
– Ты ещё не разделся? – с долей надежды крикнул священник из кухни, а я только снял куртку.
– Нет. – выдохнул я и снова оделся. – Сходить в магазин?