Митральезы Белого генерала
Шрифт:
Тут их беседу заглушил боцманский мат, затем раздался металлический грохот цепи и пароход стал на якорь. Практически одновременно с этим от причала отошло несколько больших лодок под грязно-серыми парусами и паровой катер.
— Блин, вот уж не думал, что местные ко всему ещё и мореходы, — удивился Будищев, глядя как те ловко те лавируют по волнам, обгоняя мерно пыхтящий катер.
— Они и не на такое способны, — с легким смешком отвечал Майер. — Здешние йомуды частенько ходят на своих лодках в Персию.
— Какие-какие муды?
— Йомуды.
— А текинцы?
— Нет. Те все больше на лошадях или верблюдах по пустыням.
— Понятно. А эти самые «муды» зачем на тот берег плавают?
— Официально — торговать.
— А неофициально?
— Грабить, естественно. Наши при досмотре постоянно изымают у них оружие, но те все равно ухитряются. Персюки их страшно боятся, а потому почти не оказывают сопротивления.
— Очень интересно. И что именно грабят?
— Ну, как тебе сказать. Народ там бедный, а потому взять особо нечего. Поэтому захватывают рабов. Особенно ценятся юные девушки и мальчики. Впрочем, и от более взрослой добычи не отказываются. Правда, сейчас эти набеги стали гораздо реже, но все равно случаются.
— Тьфу, разбойники! — выразил свое отношение к услышанному исправно гревший уши Федька.
— Восток, — философски отозвался гардемарин.
— Будищев, вам, кажется, уже легче? — вкрадчиво спросил неслышно подошедший сзади Маслов.
— Так точно, господин капитан-лейтенант, — обреченно выдохнул кондуктор. — А если меня поставить на твердую землю и прислонить спиной к теплой стенке, то я вам зайца по степи загоняю!
— Нет, зайца не надо, — хохотнул старший офицер. — Хотя зайчатинки для разнообразия было бы недурно. Но у меня к вам поручение иного рода.
— Слушаю.
— У нас тут груз для местных артиллеристов. Надо его как можно скорее сдать им и следовать дальше.
— Пушкари — люди въедливые. Быстро может и не получиться.
— Тут вы правы.
— Прошу прощения, а разве с грузом не должен быть сопровождающий?
— Должен, наверное.
— И где же он?
— Заболел ещё в Астрахани, подлец. Так что, воленс-ноленс [79] придется сию юдоль взвалить на вас.
— Но я ведь всего лишь кондуктор!
— Верно. А потому, какой с вас спрос? Исполнять!
— Есть!
— И постарайтесь, чтобы на этот раз посланным с вами матросам не напекло голову.
— Приложу все усилия!
79
Воленс-ноленс — тоже что волей-неволей. От латинского volens-nolens желающий-нежелающий.
Артиллерийским грузом оказались три больших тюка с неизвестной начинкой, опломбированных печатью артиллерийского ведомства. Матросы под чутким руководством лейтенанта Леонтьева уже подняли на верхнюю палубу два из них, и сейчас тянули
— Эй, боцман, — подал голос офицер, — что они у тебя телятся, как беременные тараканы?
— Навались, служивые, — немедля отреагировал тот. — А не то всем рыла начищу до нестерпимого блеску! Раз-два, дружно, взяли…
Моряки дисциплинированно подналегли, и очередной тюк мягко ляпнулся на деревянный настил.
— Ну, хоть не бомбы, — хмыкнул Будищев.
— Какое там, — флегматично отозвался Леонтьев. — Скорее всего, упряжь для лошадей.
— Упряжь?
— Полагаю, да. Недавно в ведомстве генерал-фельдцейхмейстера в очередной раз перешли на хомуты нового образца, а нынче это нововведение добралось и до здешних мест.
— А чем старые были плохи?
— Помилуйте, кондуктор, мне-то, откуда сие знать? Я, слава тебе Господи, не из лошадиного ведомства.
Последние слова он произнес с кривой усмешкой, что для обычно невозмутимого как тибетский лама лейтенанта обозначало крайнюю степень веселья.
— И как же доставить их на берег? — задумался Будищев, недоверчиво взирая на утлые плавсредства туземцев. — Может, подождать катер?
— Не волнуйся, — поспешил успокоить его Майер. — Они и не такие грузы таскают. А паровой катер — для пассажиров. Но ты можешь и на нем…
Тем временем, матросы, пользуясь прицепленными на реи блоками, ловко опускали тюки в лодки скалящихся во все зубы туркмен. Надо сказать, что лица у местных при этом были самые разбойничьи и Дмитрий невольно забеспокоился. В самом деле, кочевников в здешних пустынях немало, и для них лошадиная упряжь любого образца может представлять изрядную ценность. И кто его знает, может быть, лишившись из-за присутствия русской администрации и обилия войск, привычного заработка они сейчас умыкнут груз у него? Вот уж на хрен!
— Федька, тащи револьверы! — отрывисто велел он Шматову.
— Сей секунд, — сорвался тот с места, услышав знакомые нотки в голосе товарища.
Через минуту он снова материализовался на палубе, неся в руках две кобуры со Смит-Вессонами. Его появление не осталось незамеченным, но если матросы ограничились негромкими смешками, то Леонтьев вышел на несколько секунд из состояния апатии и удивленно спросил:
— Вы собираетесь с кем-то воевать?
— Нет, охотиться. Старший офицер просил зайца добыть.
— Кого? — выпучил глаза лейтенант.
— Зайца, — ответил ему Будищев, перебираясь в лодку.
— Ой, а как же я? — всполошился Шматов. — Гра…ой… Дмитрий Николаевич, погодите!
— Я скоро, — махнул рукой тот, и страдальчески поморщился, почувствовав новый приступ дурноты.
— Да как же это, — возмутился парень и рванулся к борту, едва не выпрыгнув за борт, но матросам удалось в последний момент перехватить его и вернуть на палубу.
— Куда лезешь, дурень! — рявкнул боцман. — Как пить дать, утонешь, отвечай за тебя… держите его, робяты!