Мийол-ученик 2
Шрифт:
И они пошли. Однако уйти далеко не успели.
…на эту особенность нагхаас маг уже обратил внимание. Не мог не обратить.
Молчаливость.
Низкие шли в атаку, терпели ранения и умирали так, словно голосовых связок не имели вовсе. Дышать они дышали, как всякие позвоночные, притом иногда с шумом и усилием — но не хрипели, не рычали, не выли и не кричали. Средние от них в этом плане не отличались ничем. И приближённые, как выяснилось, тоже.
Но только в случае последних Мийол в полной мере оценил причины… потому что ощутил незримое столкновение своей воли и чужой.
Ранее нечто подобное он испытал лишь единожды: при знакомстве с Пастырем, когда тот с помощью собственного заклинания пытался оспорить власть призывателя над Болотной Нагой. Но если в тот раз незримое столкновение вышло косвенным, поскольку подчинитель отнюдь не посягал на хозяина призывного зверя, то вот приближённые подобной вежливости не проявили. Стоило паре особенно крупных змеелюдов вывернуть из-за ближнего дома и увидеть группу людей под предводительством Мийола, как они немедля накрыли её направленным давлением.
Замри! Ослабей! Покорись!
Большинство людей замерло. Даже призыватель — и тот на долю мгновения как будто бы утратил власть над собственным телом. Однако круговорот праны, поддерживающий тандем из Усиления долгого и Укрепления долгого, быстро «смыл» недостаточно хорошо сфокусированное влияние. В случае Круглого оно тоже не продержалось долго; а вот Шак пришлось перебарывать его почти секунду, при помощи импульса праны, похожего на Усиление краткое.
Разумеется, следующая незримая волна ударила куда сильнее. Приближённые уже могли не распылять воздействие по площади, а сфокусировать его на самых крепких мишенях.
Да и маны вложить побольше прежнего — чтоб наверняка.
Замри! Ослабей! Покорись!
Всего лишь четвёртый уровень воздействия, мелькнула мысль. Всего лишь четвёртый… но за счёт узкой специализации эффект… велик. Даже слишком.
Собственный сигил Мийола в груди аж вибрировал и грелся от напряжения. И, если брать в целом, последнее из приобретённых свойств — управление — помогало держаться, нивелируя добрую половину враждебной магии. Беда в том, что как раз гибкость магии, обычно радующая хозяина широтой возможностей и многочисленностью доступных применений, на этот раз стала помехой. К тому же одно из исходных свойств сигила — скрытность — вообще не помогало парировать внешнее давление. Итого призывателю пришлось отбиваться универсальной магией третьего уровня от специализированной магии четвёртого уровня, помогая волей, течением праны — в общем, всем, что вообще можно пустить в ход за неимением нормальных контрчар.
И он держался. Не слишком успешно, но всё же более-менее сносно. Ключевую роль в его бунте сыграло расстояние… ну и отменно натренированный схизисом самоконтроль.
А вот всех остальных, включая устоявших под первой атакой Круглого и Шак, оцепенили.
Пара приближённых нагхаас двинулась вперёд, желая дожать человека…
Получив безмолвный приказ, Громовой Лев Оцепенения нанёс ответный удар. Тоже магией четвёртого уровня, изрядно специализированной.
Змеелюды повалились, словно марионетки, лишённые управления. Не желая рисковать, на эту атаку Мийол потратил добрых пятнадцать условных единиц из резерва призыва… хотя могло хватить и втрое меньшего количества.
Беззвучно и незримо спустившийся к телам агрессоров Беркут Урагана неспешно вскрыл горло сперва одному нагхаас, а потом второму. Защищённые от физических атак и от яда (именно из-за наличия защитных талисманов приближённые не пострадали от паров клофартана), они не имели защиты от воздушного лезвия — и сдохли.
…к сожалению, в Лагерь-под-Холмом проникло куда больше змеелюдов из четвёртой снизу касты. И не прошло минуты, как на группу Хантера вышла новая кучка приближённых.
Сразу пятеро.
В их случае численность очень даже имела значение, поскольку они умели усиливать своё влияние за счёт резонанса. Ранее призыватель только читал о таком — в описаниях так называемых «общих» воздействий некоторых магических кланов…
— …ись! Очнись уже! Быстро!
— У-у… учитель?
— Наконец-то!
Передёрнувшись и дыбя шерсть от запоздалого, вялого, но от этого особенно противного страха, Шак оглянулась шало. После чего едва не уселась на хвост от изумления.
Нагхаас! Да притом явно не из средних!
Мёртвые.
Навскидку — заметно больше двух десятков. Возможно даже, все тридцать штук. Дюжина из них валялась совсем рядом, в считанных шагах… и у этого неприятного соседства легко обнаружились ещё менее приятные последствия.
— Убирай пары, скорее.
— Я… сейчас!
Увы, но пока алурина пребывала в беспомощном оцепенении, поддерживать зону чистого воздуха около гражданских она не могла. Запоздало применяя чары Магических Манипуляций Субстанциями, Шак видела, слышала, обоняла плоды собственной слабости.
Вот, например, девчонка — вероятно, её ровесница. Надышалась змеелюдской дрянью, что вытекла из их вен и в изобилии испятнала мхи, заодно с парами клофартана (хотя последнее — так, мелочь, штрих) — и теперь дышит с гулким хрипом, жутким горловым клокотанием, через два вдоха на третий отхаркивая из бронхов экссудат… в котором без труда различимы алые оттенки артериальной крови. Веки отекли, набрякли синяками, открываются узенькими щёлочками. Текут из-под них обильные, непроизвольные и неостановимые слёзы.
Тоже розовые от крови.
А младенчик на руках у девчонки уже вовсе не дышит. Задохся. Сморщенное личико темно и перекошено этак некрасиво…
«Твари подземельные! Ненавижу! Ненавижу! Чтоб вас Уллур возлюбил, да пожарче!!!»
Между тем Мийол тоже не бездельничал.
— Круглый, ты… как?
— Хрр… кха. Пхурово, вот как, — выдавил великан, глядя мимо склонившегося над ним Хантера и смаргивая алые слёзы. — Хррр…
— Пхурово или нет, вставай. Извини, но я слабоват на мышцу, чтобы тебя утащить.