Мкхарт
Шрифт:
От ответного удара меня удержало вовсе не резкое движение второго мужика, вытянувшего откуда-то пистолет с толстым цилиндром глушителя. Нет, меня остановил холодный равнодушный взгляд первого.
— Ты слишком многое о себе возомнил, тварь, — казалось, его слова проникают глубоко, вкручиваясь мне в мозг. — Я готов договариваться с разумным человеком, но не потерплю хамства и панибратства от какого-то навозного червя, волею случая выдернутого мной из портовой клоаки! Не тешь себя иллюзией, у тебя не так много вариантов. Ты либо играешь по моим правилам, помогая мне контролировать будущую королеву, либо ей придется привыкать жить без тебя.
Он говорил так уверенно, что было ясно — все именно так и будет, если этому типу что-то не понравится. Ну что же, сладкая жизнь тайного хозяина королевы с лихвой окупит мое нынешнее унижение. Пока не имеет смысла настраивать этого хлыща против себя. Влезем во дворец, осмотримся. Поймем, в какие игры тут играют, прикупим себе пару-другую фишек, а потом посмотрим, кто будет рулить королевой! С другой стороны, давать этим придворным лакеям вытирать об себя ноги тоже нельзя.
— Я вполне разумен и готов к переговорам, — кажется, мне удалось произнести это бесстрастно, как будто я не сижу в комнате с двумя здоровыми мужиками и на меня не нацелен пистолет второго, и не сверлит дыру в голове взгляд первого. — Но я пока не услышал ничего, что могло меня заинтересовать.
Франт сидел неподвижно, брезгливо разглядывая меня, словно полицейский-новичок, первый раз увидевший вонючую портовую проститутку.
— Хон, — негромко произнес он.
И тут же второй мужик, все это время державший меня на мушке, молча приподнялся и бросил на журнальный столик между нами плотно набитую папку. Не спеша хватать ее, я вопросительно посмотрел на первого.
— Открой, не стесняйся, — тот правильно понял мой взгляд. — В конце концов, это все посвящено тебе.
Я щелкнул зажимами и взял в руки первый лист. Затем второй, третий, четвертый, хотя все уже было предельно ясно. Вот это да! Мы тут не более трех часов, а они успели провернуть такую работенку, дотянуться до файлов из полицейского управления, даже лично кое-кого допросить. Страшно представить, какими возможностями обладают эти люди! Из меня напрочь вышибло остатки иллюзий. Похоже, здесь, в этой папке, вся моя жизнь.
Подтверждая мои выводы, собеседник вновь заговорил:
— Ну как тебе? Нравится? Здесь собрано все, что мы смогли накопать по-быстрому. Показания твоих знакомых, банковские документы, копии записей уличных камер и прочие свидетельства твоей бурной деятельности. Рэкет, убийства, торговля наркотиками, проституция и прочие забавы очень и очень сомнительного характера. Стоит только дать ход этим документам, и я не дам за твою жизнь даже ломаного гроша. Я сумел тебя заинтересовать?
Эта сиятельная задница цедила слова сквозь зубы, демонстрируя мне свое отвращение. Я делал вид, что меня это не задевает. Будь я на его месте, вряд ли общался бы с мелким уголовником по-другому.
Думай, Чи, думай! Папка, конечно, интересная, здесь он не врет, и сейчас он крепко держит меня за горло, но не могу же я сложить лапки, даже не попытавшись бороться!
— Все это, безусловно, очень интересно, — мне пришлось сильно постараться, чтобы не выдать страх и напряжение, — но зачем оно вам надо?
В сверлящем меня взгляде я увидел начало приближающейся бури и быстро пояснил:
— Если бы вам надо было меня прикончить, папка эта вам бы не понадобилась. Думаю, столичным судьям даже не пришло бы в голову осуждать вас, если бы вы вдруг решили пристрелить десятерых таких, как я. Тогда зачем Вам это досье, и что я получу от нашей сделки?
— Разве жизнь — это мало? — ухмыльнулся хлыщ. — Хотя ты прав, убрать тебя я могу прямо здесь и сейчас, безо всяких последствий для себя. Но мне нужно другое. Эта папка послужит мне подстраховкой, когда ты станешь личным чонянлинем королевы, и добраться до тебя без риска быть засвеченным станет чуть труднее. Надеюсь, ты не будешь тешить себя иллюзиями о твоей неприкосновенности?
— Да понял я, понял, что никуда не спрыгну с твое….- увидев разгорающийся огонек в глазах мужика, я поспешил исправиться: — с вашего крючка. Что от меня требуется-то?
— Я так понял, что ты имеешь на эту девушку неограниченное влияние? В таком случае, ты будешь помогать мне в вопросах управления нашей будущей правительницей, в разумных пределах, конечно. Можешь мне поверить, в случае неповиновения, я вполне смогу обойтись и без тебя, но сейчас мы находимся в небольшом цейтноте, и мне не хотелось бы слишком перегружать Юльчойю массой нововведений. Тебе все понятно?
— Да понятно, конечно, чего уж там, — ответил я. — Вы говорите мне, что надо сделать или потребовать, и я добиваюсь от королевы, чтобы она приняла нужное Вам решение, так?
— Так, — подтвердил дворянчик, — все именно так. Пока ты четко соблюдаешь наши договоренности, за свою жизнь можешь не волноваться. И поверь, это будет очень неплохая жизнь. Безопасная, сытая и обеспеченная. Вот увидишь, сколько царедворцев воспылают страстью и братской дружбой к твоей персоне, лишь бы ты составил им небольшую протекцию перед королевой! Можешь готовить сразу целый альбом для кредиток со взятками и прочими выражениями благодарности. О подобных просьбах, понятное дело, тоже будешь докладывать. Да у тебя даже ошейник будет усыпан драгоценными камнями, если вдруг появится такое желание!
Ошейник?! Он сказал — ошейник?!! Я — свободный человек! Их гребаная императрица бухается на колени по одному моему знаку! И я вдруг буду носить ошейник?! В глазах появилась пелена, и я попытался вскочить и высказать этому хлыщу все, что думаю о нем, о его предложении, о его долбанных предках и о чертовом ошейнике.
— Сядь, — металл в его голосе почти пригвоздил меня к дивану.
Горячая волна прокатилась по мне, в глазах помутилось от ярости. За кого меня здесь принимают! Я вновь приподнялся, но тяжелый удар в грудь отбросил меня на диван. Голос этого ублюдка врывался мне в голову, вызывая приступ злости:
— А чего ты еще ожидал? За красивую жизнь придется платить. В конце концов, потаскаешь этот ошейник, с тебя не убудет. Или тебя волнует, что подумают твои бывшие дружки?
Услышав последнюю фразу, я чуть не фыркнул. Если этому дворянчику удастся усадить мою девку на трон… Какая тогда будет разница, что там себе думают эти трущобные крысы? Прикинув еще раз все за и против, я решил — этот мужик, будь ему неладно, прав. Я здесь не знаю никого, а тех, кого я знаю, искренне надеюсь никогда больше не увидеть. И плевать мне на мнение всех окружающих… Да, но на самого-то себя я наплевать не смогу! Как я буду оставаться спокойным, если на мне будет болтаться эта чертова удавка?