Младший научный сотрудник 2
Шрифт:
— А лётчики живые? — спросил я.
— И лётчики, и даже стюардесса живая, — ответил всё тот же Толик, — мы тоже костёрчик запалили, перебирайтесь к нам уже — вместе надо держаться.
— Правильно он говорит, — подала голос Люда, — пошли туда… только костёр загасить надо.
Через десять минут мы передислоцировались в дальний конец песчаного пляжа, зажатого между двумя вершинами со снеговыми шапками наверху. Здесь сидела, стояла и ходила приличная толпа народу, и даже горели два больших костра. К нам сразу подошёл товарищ в форме и с погончиками, командир АНа судя по всему.
— Так, ещё трое, давайте я вас запишу, — и он достал мятую тетрадку и простой карандаш. — Диктуйте ФИО, возраст, откуда родом. Да, меня зовут Ираклий Вазгенович.
О как, подумал я, только грузинов нам тут не хватало, но подчинился… по окончании переписи не выдержал и спросил у него:
— А куда это мы попали?
— Судя по моим картам, это один из островов Курильской гряды, — быстро ответил он, — Алаид или Онекотан… а может даже и Парамушир…
— Парамушир, это где Северо-Курильск? — проявил знание предмета я.
— Он самый, — подтвердил он, — точнее сказать не могу, у нас все приборы вышли из строя в конце полёта.
— Курилы, — продолжил я, — это ж кажется совсем в стороне от направления Камчатка-Магадан — как нас сюда могло занести?
— Могло, Петя, могло, — перешёл он на более понятный язык, — погода сильно испортилась, воздушные вихри, турбулентность — дрейф в 100–150 километров просто мог случиться.
— А когда нас спасатели найдут? — задала насущный вопрос Людочка.
— Сложно сказать, — рассеянно отвечал Ираклий, — в теории должны найти в скором времени, но на практике разное бывает — так что я бы на быстрое решение наших проблем не рассчитывал.
— А это значит, что нам надо обустраиваться на новом месте? — продолжил его мысль Сергей.
— В точку попал, — довольно отвечал Ираклий, — у нас тут все делом заняты… из неохваченных направлений осталась только разведка территории — займётесь?
— Я турист со стажем, — подал голос Сергей, — 16 походов, в том числе три четвёртой категории сложности.
— Ну и отлично, — вежливо улыбнулся Ираклий, — значит, кое-что знаешь и умеешь.
— Да, — вспомнил я ещё один момент, — у вас же рация в кабине должна быть — наверно можно связаться с кем-нибудь.
— Вышла она из строя, — строго ответил мне капитан, — когда молния в нас попала, так что толку от нашей кабины теперь ноль.
— Тогда ещё одно предложение, — никак не хотел униматься я, — в самолёте же куча вещей осталась. Может, перетащим хотя бы половину сюда — ночью холодно будет, а там в чемоданах тёплые вещи должны остаться.
— Мысль хорошая, — на секунду задумался он, — ладно, самолётом другие люди займутся, а вы вдвоём…
— Втроём, — встряла Люда, — тоже хочу на разведку.
— Хорошо, вы втроём идёте осматривать окрестности… тут дикие звери могут водиться, так что могу дать вам ракетницу — ничего более мощного у нас нет.
— Давайте ракетницу, — вздохнул я, — а что насчёт раненых, есть такие?
— Трое, — помолчав, ответил Ираклий, — но насчёт них не беспокойся, там всё под контролем.
— Хорошо, — ответил я, переглянувшись с Сереем, — мы готовы к разведке. Давайте ракетницу.
Командир, послал нас ко второму пилоту, Аликом его зовут, сказал, он всё и выдаст. Мы подошли к Алику, получили требуемое устройство без малейших вопросов, и направились к ущелью, которое промыла речка, впадающая в этот залив.
— Смотрите, — показала пальцем Люда, — рыба плавает.
Мы одновременно с Сергеем глянули, куда она показывает — действительно, там нарезали круги длинные и шустрые рыбины диаметром не больше 3–4 сантиметров.
— Гольцы это, — сказал я, — видели мы таких в Берёзовой бухте. Толку с них только мало, а поймать сложно, так что не отвлекайся от поставленной задачи.
— Есть, — чётко ответил Людочка, — не отвлекаться. А ты откуда про этих гольцов знаешь?
— Так всё лето сидели в гарнизоне на юге Камчатки, — ответил я, — там примерно такая же речка была, Берёзовый ручей называлась. В заливе можно поймать раз в десять больше лососей, чем в этом ручье грёбаном…
Люда затихла, а мы все втроём начали прыгать по камешкам по обеим сторонам местного ручья — по берегу тут пройти было очень сложно, кедровый стланик всё застилал. Примерно через пару сотен метров Сергей, который впередсмотрящим шёл, остановился и поднял руку вверх. Мы с Людочкой застыли в тех позах, в которых нас застал этот сигнал.
— Чего там, Серёга? — тихо спросил я.
— Медвежье говно, вот чего, — так же тихо ответил он. — По обеим сторонам ручья.
— Значит, здесь медведи водятся, — удивительно логично и так же не к месту заметила Люда.
— Получается, что так… — тихо ответил я. — Я слышал такую штуку — медведи не выносят громких звуков, поэтому, если орать что-нибудь или там весёлые песни петь, они от этого места стараются дистанцироваться…
— Я тоже про это знаю, — тихо ответил Сергей, — начнём что ли… Людочка, давай ты запевай, у тебя голос вроде получше наших будет…
Люда не заставила себя ждать и тут же заголосила «Вместе весело шагать по просторам», а мы с Серёгой подхватили «Просторам-просторам», но тут откуда-то спереди раздался громкий «Буммм»…
— А это ещё что такое? — спросили мы одновременно с Людой, а продолжил я один, — взрывают там что-то?
— Очень похоже на взрыв, — тихо отвечал Сергей, — но поручиться я не поручусь. Пошли посмотрим — где наша не пропадала…
И мы продолжили наши прыжки по тем же камням к перевалу… примерно через пару сотен метров слева нарисовался прогал в вездесущих зарослях стланика, а за ним достаточно большое и ровное место, поляна такая с редкими каменными берёзами на ней.
— Проверим, что там? По-моему бумкнуло где-то в этой стороне, — спросил я у народа, и народ дружно согласился.