Младший научный сотрудник 2
Шрифт:
— Ладно, — ответила Люда, — мы всё поняли, маньяк это такой в животном мире. Давайте возвращаться, там на берегу нас наверно уже ждут с отчётом о проделанной работе.
И мы все дружно повернулись прыгать вниз по ручью, как вдруг мой взгляд зацепился за некий блестящий камешек… он тихо и мирно лежал себе на краю нашего ручейка, отброшенный, видимо течением.
— А это вот что такое? — спросил я, подняв этот камешек — размерами он был с трёхкопеечную монету, но весил гораздо больше, чем даже если б был из железа.
— Ну-ка, — Сергей бесцеремонно забрал у меня находку и начал изучать, а Люда стояла рядом и молчала, периодически только хлопая глазами.
— Это, Петюня, — наконец-то высказал своё мнение Серёга, — одно из двух — либо золотой самородок, либо пирит… который выглядит точь-в-точь, как золото, но не золото.
— А как точно установить, что это? — задал я такой глупый вопрос.
— Я не знаю… — растерянно пробормотал Сергей, — мы в походах с таким не сталкивались, в книжках только читал.
— Зато я знаю, — выскочила со своим мнением Людочка, — надо его на зуб попробовать — если вмятина останется, значит золото, а если нет, то пирит — он гораздо твёрже.
— Кто пробовать на зуб будет? — поинтересовался я.
— Давай я, — Люда смело забрала находку у Серёги, — если вы такие боязливые.
И она взяла и надкусила краешек этого камня.
— Вроде бы след остался, — показала она результат, — так что можно считать его золотом.
— Вот что, друзья, — решил взять руководство процессами в свои руки, — давайте так сделаем — эту хрень оставим здесь, это раз… обозначить только место надо.
И я засунул камешек между двумя гранитными плитами примерно в то же место, где он изначально валялся, а потом надломил две ветки стланика, ближе всего расположенного к камням.
— Нормально? — спросил я.
— Пойдёт, — угрюмо отвечал Сергей, — только у тебя после раз еще и два с три должно идти, т не закончил…
— Ах да, — спохватился я, — продолжаю свои умные мысли. Почему я это сделал так — вот только золотой лихорадки нам тут и не хватало, как на этом… на Клондайке. Так что давайте о нашей находке промолчим.
— Даже капитану не скажем? — спросила Люда.
— Ему в первую очередь не надо — знаю я грузинов, — твёрдо отрезал я. — Ну и три — когда нас найдут, а я надеюсь, что найдут в конце концов, можно будет метнуться сюда и забрать слиток. А на материке поделим как-то поровну… обыскивать нас вряд ли станут.
— А может поищем ещё немного? — вбросил мысль Сергей, — когда такой шанс снова выпадет.
— Я против, — резко ответил я, — будет у нас ещё время, как мне подсказывает интуиция, тогда и поищем, а сейчас надо возвращаться.
Ребята с большой неохотой, но согласились со мной, а на обратной дороге я просветил их, как мог, по этой проблематике.
— Золото на Камчатке и Курилах совсем недавно ведь открыли, в 50-х годах, до этого считалось, что районы эти молодые в геологическом отношении, поэтому драгметаллов тут в принципе быть не может. А потом раз, и в районах десятка рек и ручьев обнаружили рассыпное золото. Сейчас, насколько я знаю, его промышленным способом добывают недалеко от Елизова, откуда мы с таким трудом улетели…
— А на Курилах? — перебил меня Сергей.
— Тут на острове Уруп мощное месторождение нашли, по тонне в год, говорят, намывают. А раз там есть, то и на нашем Парамушире вполне может тоже чего-то проявиться. Как промывают песок в ручьях, интересно?
— Конечно, чего спрашиваешь, — с большим интересом отвечала Люда.
— Для этого нужен лоток, он же драга… в первом приближении пойдёт обычный тазик для воды. В него зачерпывается песочек со дна реки или ручья, а затем все это дело сначала встряхивается, удаляются крупные камни, а потом вращательными движениями убираются все лёгкие фракции — золото же, как самый тяжёлый минерал, остается на дне. Потом всё это дело ещё пару раз промывается, на дне остается так называемый шлих, смесь наиболее тяжелых веществ. И в итоге он либо просеивается вручную — блеск золота позволит его сразу отсеять, либо можно магнит использовать, чтобы убрать всё, содержащее железо. Тяжелый и изматывающий процесс, промыватели это элита в старательских артелях, учиться этому делу надо годами…
— А ты откуда это знаешь? — задала традиционный вопрос Люда.
— Сосед по коммуналке ездил мыть золотишко несколько раз, — несколько разнообразил я своё враньё, — вот он и поделился деталями на коммунальной кухне… он, когда выпивал, очень разговорчивым становился.
— А куда он ездил его мыть? — продолжила пытать меня Люда.
— Так на Камчатку куда-то. Точнее он не говорил никогда, на этом месте его разговорчивость сразу пропадала.
А мы за разговорами про золото незаметно подобрались к устью ручья и нашему стойбищу, осталось буквально два поворота — и должен был показаться пляж. Но не всё оказалось так просто, неожиданно из-за кустов стланика раздался выстрел. Мы остановились, как вкопанные в землю столбы.
— Что-то мне не нравятся эти звуки, — тихо заметил Сергей.
— Мне тоже, — почти одновременно подхватили его мысль мы с Людочкой.
— И какие будут наши действия? — продолжил Сергей, а ответил ему уже я один:
— Есть мнение не торопиться выходить на открытое место, а организовать, так сказать, скрытое наблюдение за противником… ой, за нашими собратьями по несчастью — а там уже и решение примем.
И мы свернули с русла реки налево, там вроде бы была какая-то тропинка в зарослях вездесущего кедрового стланика. Через полминуты, чертыхаясь в душе, мы вышли к обрыву — не особенно он тут и высоким-то был, метров пять-шесть всего — и внизу нам открылась панорама всего этого отрезка пляжа, где разместились уцелевшие в катастрофе.
— Я могу ошибаться, конечно, — тихо сказал Сергей, — но по-моему капитан и его помощник взяты в плен, вон они сидят под скалами со связанными руками. А их на прицеле держит вон тот чувак в камуфляже. А все остальные сгрудились вдоль обрыва, сколько их, кстати?
Я быстро подсчитал и доложил результат:
— Двадцать пять, не считая лётчиков и террориста. А кто этот чувак с пистолетом? Я что-то не помню такого в самолёте.
— Был-был такой, — выскочила со своим мнением Люда, — возле самой кабины сидел.