Младший научный сотрудник 2
Шрифт:
— Про оранжевую,- поправила меня Люда.
— Или про оранжевую, — не стал спорить я, — с молнией.
Ответом мне было напряжённое молчание.
— Ну тогда ты начни, — толкнул я в бок Людочку, она и начала:
— В вертолёте я ещё на неё внимание обратила, — затараторила она, — вон тот бандит, что с наганом, её и вёз. Я ещё отметила, что сумка была очень тяжёлая, он с трудом её переносил.
— Потом мы подождали приглашения на посадку, это минут 15 всего было, — продолжил я, — а далее все загрузились в АН. Может кто-то видел, кто и куда поставил эту чёртову сумку?
— Я кажется что-то припоминаю, — поднял руку один пассажир, мужчина средних лет с большими залысинами, — как её ставили в кладовку при входе в самолёт — я тоже обратил внимание, что она очень тяжёлая.
— А как её забирали, никто не видел? — задал наводящий вопрос я.
— Не до этого было, — буркнула тётка бальзаковского возраста в платье в цветочек, — старались быстрее убраться из самолёта.
— Так торопились, что и нас троих забыли, — подколол её я, но она поджала губы и отвечать ничего не стало.
— Значит, получается, что дела наши очень скверные, — продолжил я, — и сейчас нас начнут расстреливать…
— Я не хочу умирать, — прошептала девушка, сидевшая с краю, — я молодая ещё!
— Да никто не хочет, — философски заметил я, — старые тоже. А придётся, видимо… если никто ничего не вспомнит, конечно…
— Я, — высунулся один из группы товарищей справа, — я кажется знаю, кто эту сумку взял!
— Ну и кто же это? — поинтересовался я.
— Кто-то из вас троих и забрал, — бухнул он, — мы-то все на виду были, когда из самолёта убегали, а вас никто не контролировал. Вас и надо трясти!
Ну дела, внутренне вздохнул я, опять я кругом виноват оказываюсь.
— А мы и отпираться не будем, — ответил я, переглянувшись с собратьями по несчастью, — взяли мы три сумки из кладовки, когда эвакуировались. Чисто, чтобы тёплые вещи найти, холодно же на берегу-то. Но ни красных, ни оранжевых сумок среди них не было.
— Врёт он всё, — поднял на меня палец мужик с залысинами, — точно он и стибрил сумку… а в ней золото лежало, к гадалке не ходи — золото!
— Можно же пройти к месту, где мы костёр жгли, — начал оправдываться я, — сами посмотрите, наши сумки там все рядком лежат.
— А что, это мысль, — наконец-то раскрыл рот Ираклий, — надо сказать бандитам, пусть они разрешат сходить к вашему костру.
— Тебе надо, ты и говори, — огрызнулся я, а он не стал вступать в дискуссии, а подозвал одного из наших похитителей и быстро договорился с ним, как это ни странно.
— Пойдешь ты, я и… — Ираклий сделал паузу, — вот тот, что самый разговорчивый, — и он показал на обвинившего меня мужика.
И мы втроём под конвоем этого бандита встали и отправились на другой конец пляжа. Идти тут было совсем недалеко, буквально через пять минут мы стояли возле нашего костра.
— Сами смотрите,- сказал я, поднимая лежавшие вокруг сумки и чемоданы, — эти вот три вещи мы и забрали из кладовки, но они все серые и чёрные…
Бандит внимательно следил за моими манипуляциями, но никаких действий не предпринимал.
— А вон за тем камнем что? — грозно спросил лысый и показал, куда надо смотреть.
— А я не знаю, — растерялся я, — мы туда ничего не клали.
Мужик вытащил из расщелины между двумя булыганами оранжевую сумку, открыл её и показал всем присутствующим.
— Пустая, — торжественно провозгласил он, а потом уточнил у бандита, — это то, что вы искали?
— Угу, — угрюмо ответил тот, — только не пустую, а полную. Ты куда золото дел, сука?-спросил он меня шипящим тоном.
— Не брал я никаких сумок, — начал отбиваться, чувствуя, что пахнет жареным, — её вот он сам сюда и подбросил наверняка, — и я показал на этого говоруна.
— Врёт он всё, — тут же начал горячиться он, — я на виду всю дорогу был после выгрузки, когда бы я успел сюда что-то подбросить?
— Короче так, парень, — сделал умственное усилие бандит, — щас я тебе в глаз выстрелю, если не вспомнишь, куда золотишко заныкал.
И он поднял свой пистолет (в виде разнообразия это был не наган, а совсем даже Макаров) и нацелил его мне прямо в голову.
— Даю десять секунд, время пошло, — и он вывернул свою левую руку, чтобы было видно секундную стрелку командирских часов.
Я не стал ждать эти секунды, а выпалил сразу (угроза физическому существованию сильно обостряет умственные способности):
— Вспомнил! Вон туда, где гейзер из земли бьёт! — и я показал в том направлении, откуда тёк наш ручей.
— Так, — задумался бандит, — вы все возвращаетесь на старое место, под присмотр Слона (из этих слов я сделал логичный вывод, что у второго бандита погоняло Слон), а мы с тобой пойдём к гейзеру. И не вздумай шутить по дороге, я шуток не люблю. Сумку с собой захвати, — добавил он мне.
И мы гуськом вернулись на старое место, Ираклия с лысым мужиком сдали под присмотр Слона, а я побрёл опять вверх по ручью под бдительным присмотром бандита.
— Тебя как звать-то? — поинтересовался я, когда мы отошли на некоторое расстояние.
— Щербатый, — буркнул он, не забывая контролировать мои перемещения. — Долго ещё идти?
— С километр, — сообщил ему я, усиленно размышляя, что я буду делать, когда мы дойдём до этого гейзера. — Потом направо надо будет свернуть, а там уже рядом.
Ещё через сотню метров я решил задать ему ещё один вопросик:
— Что-то вы сложный способ выбрали, чтоб золото на материк доставить…
— Не твоё дело, — грубо оборвал он меня, — выбрали, какой сумели.