Младший научный сотрудник – 2
Шрифт:
А когда самогон закончился, Аскольд мне сообщил, что теперь-то мы, наконец, заживём как люди, без оглядки на разных непонятных карликов с финскими ножами. И с солидными бабками, которые скоро будут нам оттягивать карман.
– Я бы на твоём месте не загадывал, – притормозил я его, – что-то у меня нет такого впечатления, что все наши приключения позади.
И на этот раз, наверно в виде исключения, я оказался неправ – ничего выдающегося больше и не случилось. Вплоть до окончания нашего дорожного подряда и отъезда на родину. Задержаться на сутки, правда, пришлось нам четверым, немного не успели мы, но это же не самое страшное, что может быть
– Вот эту яму надо переделать, впадина большая… и вон то место тоже (он привёл нас почти к самому Полосатому), здесь наоборот бугор получился. Всё это сегодня-завтра доделываете, потом расчёт и может проваливать, – дружески напутствовал он нас.
Таким образом, мы проводили весь наш отряд во главе с Али-Бабой, помахали им ручкой на прощание, а взамен получили следующую смену, опять из тридцати с хвостиком бойцов. И в ней (сюрприз-сюрприз) приехала девочка Вика из отдела кадров. Слава богу, с Олей они никак не пересеклись. И еще из нашего отдела имел место Коля Карасёв, оторвали его таки от пайки нужных в хозяйстве модулей КАМАК.
– Ну как прошла смена? – сразу же приступила к расспросам она.
– Прошла и прошла, – отговорился я, – даже вспомнить нечего.
– А что это та беленькая девочка на тебя такие томные взоры бросала? – продолжила допрос она.
– Это ты про Олю что ли? – отвечал я, – она в нашем отделе работает, рядом с моим её стол стоит. Никаких особенных взглядов я не заметил.
– Ну ладно, – продолжила она, – спишем на случайность… а почему ты остался и не уехал со сменой?
– Так подряд у нас, хозяйственный – дорогу ремонтируем вчетвером, завтра последние штрихи вносим и уезжаем, – а сам подумал, что вот только сцен ревности мне сейчас и недоставало.
А Коля Карасёв тоже подошёл ко мне и сообщил, что в институте ходят тёмные слухи о моей связи с Ниной в этом колхозе, и Наумыч очень недоволен ими.
– Не было ж ничего у меня с ней, – попытался отбиться я, но потом подумал и махнул рукой – на чужой роток не набросишь платок… особенно, если он с цветочками.
C Пугачёвым у меня ещё отдельный разговор был про Осипа – он долго выспрашивал, что да как случилось и почему все уцелели, кроме него. Что я мог ему ответить, кроме правды – правду и выложил. Он выслушал все мои речи молча и, по-моему, не очень поверил, но протокол, подписанный местным участковым, мои слова подтверждал… Я ещё на дорожку рискнул спросить у него, чем таким этот домовой так дорог председателю колхоза, на что он целую минуту раздумывал, а потом сообщил, что это его родственник. Дальний, по жене, но родственник, а родных надо поддерживать в любых ситуациях.
А завтра мы, как и обещали председателю, доделали свои недоделки, целый самосвал асфальта пришлось привезти. И часть его осталась неиспользованной… я предложил в виде бонуса сделать подъездную дорожку к нашей общаге, там от шоссе всего каких-то семь метров. Мы и укатали эту дорожку за часик.
А потом сдавали работу Пугачёву – он даже и не стал выезжать на место, а просто отслюнявил нам положенные бабки в правлении. Итого за минусом налогов и за плюсом обещанной премии мне получилось 3040 рупий, а всем остальным соответственно по 1520. Далее мы отстегнули Васе с Фомой обещанные проценты, осталось 1975 у меня и около тыщи у ребят.
– Когда в следующий раз приедете? – спросил у нас довольный Вася.
– В следующем августе наверно, – ответил за всех я. – А что?
– У меня для вас новая работа будет, – сообщил он, – более денежная. Готовы к такой?
– Всегда готовы, – сказал я, и мы отправились на остановку автобуса.
– Слышь, Камак, – остановил меня Аскольд, – может, такси возьмём? Деньги-то карманы жгут.
– Такси? – изумился я, – в колхозе «Заветы Ильича»??
– Ну не такси, конечно, а УАЗик какой – нас как раз четверо, влезем.
– А это мысль, – почесал голову я, – надо с Пугачёвым поговорить.
И через десять минут мы уже катили по свежеотремонтированной трассе Варнаково-Белужская, распевая дорожную песню.
– Весёлая картошка была, – сказал Аскольд, когда мы пили пиво в станционном буфете, дожидаясь электрички на Нижнереченск, – столько приключений у меня в жизни ещё никогда не случалось.
Глава 2. Мирная жизнь
Возвращение к мирной жизни, 1982 год, ИППАН
Маме я так и не сподобился позвонить из своего колхоза, совсем из головы вылетело в связи с круговертью событий. Но она так обрадовалась моему возвращению, что и не вспомнила этот момент.
– Иди мыться, а потом есть – сказала она мне, – я окрошку сделала.
– Есть идти мыться, – взял под козырёк я, – а окрошка из своего кваса или из казённого?
– Из своего конечно, – обиделась она, – тот, что в бочках, слишком сладкий для окрошки.
– Да, – вспомнил я, – нам же деньги заплатили за работу.
– И сколько сейчас в колхозах платят? – спросила она.
– Тыщу, – уполовинил я свой заработок, неподконтрольные денежные средства никогда ведь не помешают, – вот, – и я выложил на стол двадцать зелёненьких полтинников с портретом Ильича в овале.
– Ничего себе, – ответила потрясенная мама, – я столько и за полгода не заработаю.
– Денежная шабашка подвернулась, дорогу мы чинили, – объяснил я, – вот и получили немного побольше. А так-то все остальные ста рублями ограничились.
– Ну ты добытчик, – расцвела мама, – можешь распоряжаться этими деньгами, как хочешь.
– Совместно решим, что с ними делать, – ответил я и ушёл в ванную.
––
А наутро я честно сел на шестидесятый автобус и отправился в свой родной уже ИППАН имени академика Семёнова-Ляхова, вот такая сложная фамилия была у нашего большого босса. И сразу попал с корабля на бал. В смысле из колхоза на комсомольское собрание, посвященное неблаговидному поступку одного нашего коллеги, Вити-Витюни, техника из нашего же отдела. Я его всего пару раз видел, в своём синем халате он либо сидел и ковырялся во внутренностях какого-нибудь прибора, либо стоял у стеллажей с запчастями и подбирал комплектующие. Ничем он мне не запомнился, кроме унылой физиономии и синего халата.
– Сегодня у нас собрание комсомольского актива отдела 410, – сказал комсорг по фамилии Ишаченков. – По экстраординарному поводу – Виктор Бабичев сам всё расскажет, по какому.
Витя встал, уныло посмотрел на комсомольский коллектив и сказал:
– Да чего рассказывать, наверно и так все знают…
– Я, я не знаю, – подал я голос с заднего ряда стульев.
– Да, не все знают, так что давай уж, освети вопрос, – строго указал ему Ишаченков.
– Меня задержали дружинники на радиорынке, – всё так же уныло продолжил Витя и впал в ступор.