Младший научный сотрудник 3

Тамбовский Сергей

— Отлично, — встал я со стула, — можешь называть меня Петром, а теперь пошли к месту работы — бесплатно тебя кормить мы не собираемся.

Он без рассуждений вскочил и вытянулся в струнку, всем своим видом подтверждая готовность следовать за своим господином.

— Кстати, — вспомнил я, — а оружие-то у вас какое-то было?

— Было, господин Петр, — ответил он, — только оно запиралось в оружейной комнате.

— Пойдем покажешь, где это, — предложил я ему.

Эта комната не имела какой-либо опознавательной таблички, просто с номером 13. И была она намертво закрыта аж на два замка.

— Ключи знаешь где? — обратился я к Киму.

— Никак нет, — опять вытянулся он по стойке смирно.

— А что там за оружие лежит, в курсе? — задал я следующий вопрос.

— Так точно — штук десять автоматов, двадцать карабинов и пять… нет шесть пистолетов. Это то, что я сам видел, может и ещё что-нибудь есть.

— Ладно, ломать дверь не будем, — принял решение я, — а пойдем-ка лучше мы с тобой в машинное отделение.

Не соврал солдатик, действительно он тут успел потрудиться, возле движков и генераторов — это я понял по его уверенным действиям в машинном отделении. Первым делом он проверил все лампочки и стрелочные указатели, подкрутил пару рукояток управления, нажал на одну кнопку и отжал другую. После чего доложил мне:

— Двигатели и генераторы в норме!

— А компрессор? — напомнил ему я.

— Если честно, — смутился он, — я с ним почти не работал, тут был отдельный человек для этого. Но кое-что запомнил, могу посмотреть…

— Посмотри, конечно, — предложил я.

И он начал ходить вокруг и около свистящего блока, залезая в труднодоступные места. Резюме свое он озвучил минут через десять.

— Кажется, все неплохо, только блок стабилизации оборотов ведет себя странно.

— И в чем эта странность выражается?

— При нормальной работе должна гореть вот эта лампочка и давление должно колебаться от 4 до 4,5 атмосфер, а сейчас лампочка не горит, а давление 3,5.

— Ладно, — вздохнул я, — компрессор сейчас это не самое главное, курс мы вроде изменили, теперь можно идти без управления рулями до самого Южно-Курильска. Знаешь, где это?

— Знаю, — тут же отозвался он, — на Кунашире, нам на обучении рассказывали — там у вас база какая-то есть.

— Да ты что, — заинтересовался я, — а еще что про русских говорили на вашем обучении?

— Много чего, — ответил он, — поменьше, конечно, чем про Северную Корею, но тоже немало.

— А что там про корейский боинг у вас слышно? — внезапно вспомнил я то, с чего началась вся эта моя эпопея.

— Это который 007? Так сбили же его над Сахалином, 1 сентября и сбили, — тут же вылетело из него. — Нам политинформацию зачитывали недавно, 290 трупов, в том числе американский сенатор и миллиардер из Гонконга.

Во дела, мысленно восхитился я, а с кем же это я тогда беседовал в Петропавловске? Но рассказывать о своих похождениях я посчитал преждевременным, а только спросил его еще раз, не связано ли было их спецзадание именно с этим 007.

— Не знаю, господин Петр, — отвечал он, — я ведь младший матрос на корабле, таких подробностей мне не сообщали.

Ну на нет и суда нет, с тоской подумал я, будем заниматься досудебной практикой. Включил связь с ходовой рубкой и спросил:

— Мы трогаться сегодня будем или не будем?

Наушники похрипели с полминуты, потом раздался ответный сигнал от Ираклия:

— Будем. С одним затопленным отсеком максимальная скорость 12 узлов, как тут написано в руководстве, это соответствует положению «малый вперед». Через две минуты даю малый — вперед, контролируй там работу механики.

— Есть контролировать работу механики, — четко доложил я, выключил связь и повернулся к Киму. — Сейчас будем трогаться на малом ходе.

— С одним затопленным отсеком, господин Петр, — сообщил он мне, — максимальная скорость 10 узлов. Так вроде бы в нашем руководстве написано.

— Знаю, — бросил я, — мы тоже умеем мануалы читать. Ты мне лучше вот что скажи — откуда ты родом?

— Из Сеула, — сразу же ответил он, — район Гангнам, правый берег Хангана.

— О, — немедленно вспомнилось мне, — Гангнам-стайл, песня такая есть, поет этот, как его… Пси что ли.

— Не слышал, господин Петр.

— Ладно, проехали. Это вроде бы самый центр Сеула, не рабочая окраина — семья-то у тебя не из бедных, получается?

— Отец работает на Хендае, менеджер в главном офисе, мать медсестра в медицинском центре Самсунг. Еще брат есть, он младше меня, учится в школе.

— У вас ведь каждый юноша должен в армии отслужить, верно? — продолжил я задавать вопросы, чтобы не было так скучно без дела.

— Верно, господин Петр. С 18 лет нужно встать на учет в военном комиссариате, а в 19 или 20 тебя забирают в ряды ВС Кореи.

— И сколько служить?

— В сухопутных войсках 1,5 года, на флоте 2, в авиации 2,5.

— Куда ж твое командование-то смотрело, когда тебя твои же товарищи унижать начали?

На это Ким совсем уже не нашел, что ответить, а просто виновато отвел глаза в угол.

— Стартуем, — раздался голос из громкой связи.

— Контролирую механику, — ответил я, после этого моторы заревели чуть громче и пол под ногами задрожал.

— Все в норме? — поинтересовался я у Кима?

— Да, господин Петр, отклонений нет, — ответил тот, а потом вдруг решил продолжить разговор о генеалогии. — А вы откуда родом?

— Город Нижнереченск, если тебе это что-нибудь говорит, — сказал я.

— Что-то слышал, — пробормотал он, — там у вас река еще большая течет…

— Ага, Волга называется. Отец умер, когда мне три года было… кстати он натуральным корейцем был, поэтому я ваш язык знаю.

— С севера или с юга? — сразу уточнил он.

— Он переехал в СССР еще до разделения страны, — пояснил я, — но если тебе так уж это важно, то вроде бы его предки в Пусане жили.

Ким кивнул и задал еще один вопрос: