Младший научный сотрудник 3
Шрифт:
Сейчас же 82 год, вспомнил я, значит Минск и должен выиграть этот чемпионат. Под руководством товарища Малофеева. А Спартак сейчас неплохо играет, но не на максималках образцов 78–79 годов. В призеры, кажется, попадет, но не более. Комментатор Маслаченко… хороший специалист, практически на уровне Васи Уткина. Над трибунами раздался знаменитый футбольный марш Матвея Блантера — там-там-тара-тара-там-там-там, ну вы поняли. И началась игра. У минчан солировали Зыгмантович с Гоцмановым и где-то рядом им помогал Алейников. Ну а про Спартак что рассказывать — Спартак он и в Африке Спартак, с Дасаевым в воротах, Романцевым в защите и Федей Черенковым впереди. Ну и Бесков, конечно, дополнял картину, монументально восседая на скамейке запасных.
Минчане практически мгновенно вогнали гол в ворота Дасаева, и тут зазвонил телефон.
— Да, — сказал я, подняв трубку.
— Привет, — ответила мне трубка нининым голосом, — ты, значит, тоже в Москву приехал?
— Ага, — согласился я, — дела тут образовались. Давай встретимся.
— Давай — где и во сколько?
— Давай в центре где-нибудь… у тебя ведь там красная ветка метро идет?
— Да, Юго-Западная в пяти минутах ходьбы.
— Вот и поезжай по ней до Библиотеки Ленина. Я тоже туда подгребу — выход вперед и налево. Через сколько сможешь?
— Давай через час, как раз должна успеть.
— Договорились, — положил я трубку на рычаг, потом выключил телевизор и спустился вниз.
На ресепшн сидела стара грымза с пергидролевой завивкой в возрасте далеко за сорок — оставил ей ключ и сказал, что вернусь часа через три. Она недовольно кивнула, но вслух ничего не высказала. А когда я уже направлялся к ближайшей станции метро, меня вдруг окликнула некая женщина, идущая ко входу в клинику, как я понял.
— Петя? — вопросительно сказала она, и я её узнал.
— Добрый вечер, — ответил я, — Галина Леонидовна.
— Это ты же меня тогда от хулиганов защитил? — продолжила она, — в переулках возле Арбата.
— Было дело, — скромно ответил я, — но на моем месте так поступил бы каждый… каждый нормальный мужик.
— Каждых там не оказалось, — резонно заметила она. — А здесь ты что делаешь?
— Так привезли меня два местных начальника, Антон Палыч и Лев Николаич… для опытов.
— Стой-стой, — забрезжило у неё в голове понимание момента, — ты же из Нижнереченска, кажется?
— Точно.
— А там недавно обнаружился некий народный целитель, который налево и направо всех лечит, так?
— Так, — подтвердил я.
— Уж не ты ли будешь этим самым целителем из Нижнереченска?
— Я не целитель, — скромно сказал я, — а только учусь на него. А вы что тут делаете, если не секрет? — задал я достаточно наглый вопрос.
— Нет, не секрет — собиралась анализы сдать… тому самому Антону Палычу, кстати. Но раз уж тебя встретила, планы меняются — ты куда собрался-то?
— Встреча у меня с одной знакомой, — не стал ничего скрывать я, — у Библиотеки Ленина через час… нет, уже через 45 минут.
— Я подброшу, у меня машина, — сообщила она, не ожидая никаких возражений, я и не стал возражать… когда ещё так вот запросто с дочкой генсека покатаешься.
И тут она взяла меня под ручку и развернулась в противоположном направлении, к Мичуринскому проспекту. Там в кармане, предназначенном для парковки посетителей клиники, и обнаружилась её серая Волга, нет, даже не 24-я, а целая 3102, только что, как я с усилием вспомнил, выпущенная на славном Горьковском автозаводе.
— Классная тачила, — опять вырвался у меня термин из будущего времени, но Галина не стала выяснять, что такое тачила, а просто щёлкнула кнопкой сигналки и кивнула мне головой в сторону пассажирской двери.
— Так вы сами что ли водите? — удивился я.
— Да, сама, — просто ответила она, — и можешь называть меня на ты, не такая я уж и старая.
Я чуть было не поперхнулся, но сделал это мысленно, наружу ничего не вылезло, а потом продолжил разговор, об автомобильной технике, о чем же еще:
— Серия новая, я таких еще не видел.
— К 26 съезду выпустили опытную партию, — прояснила вопрос она, — всю в гараж особого назначения распределили — знаешь, что это?
— Догадываюсь, — проглотил слюну я, — примерно то же, что и 4-е управление Минздрава.
— Смышленый мальчик, — усмехнулась она, — именно, для членов Политбюро и Совмина. Ну и мне одна штука досталась.
— Как ездит-то? — продолжил я, — не ломается?
— Было пару раз, — не стала скрывать она, — движок перегревался и подвеска стучала, но починили оба раза быстро.
А мы тем временем миновали Университетский проспект и плавно перестроились на улицу Косыгина, переименованную совсем недавно из Воробьевского шоссе.
— Хороший тут район, — заметил я, крутя головой по сторонам, — зелень, река и Лужники.
— И МГУ тоже, — добавила она, — с китайским посольством. Про твое целительство я уж не буду расспрашивать, завтра подробнее поговорим, лучше расскажи что-нибудь про себя и свой Нижнереченск.
— А чего там соловьем-то разливаться, — ответил я, — стоит на месте Нижнереченск и не падает. Добавили недавно пару новых поездов до столицы и один до Питера.
— У тебя семья-то большая?
— Мать, вот и вся семья, — ответил я. — Недавно операцию ей сделали, сейчас она в санатории.
— Позвонил бы или написал — я бы устроила её в Гагры какие-нибудь или Алушту.
— Ладно, наши санатории тоже неплохие, я там был, куда ее определили — сплошные сосны и крутая излучина реки.
— Ну смотри, — сказала она, выруливая на проспект Вернадского и метромост возле Лужников. — К нам скоро Элтон Джон приезжает, хочешь сходить?
— Если честно, Галя, — осмелился я сократить её имя до минимума, — то не очень. Никогда он мне не нравился. Вот на Юрия Антонова посмотрел бы…