Младший научный сотрудник 6
Шрифт:
— Окрошку будешь? — спросил я у нее.
— Давай, — каким-то заторможенным голосом ответила она.
— Как там у тебя на службе? — поинтересовался я, одновременно заливая окрошечную заготовку квасом (домашнего, к сожалению, тут не найти, пришлось ограничиться казенным), — без неожиданностей?
— Да, все как обычно, — вяло сказала она, начиная ужинать, — а у тебя что нового?
О, у меня этого нового было, как говна за баней, но я притормозил с выкладыванием всей информации, а высказал только самое насущное.
— Я должен на родину сгонять, на два дня, мой поезд сегодня уходит в пол-двенадцатого, — и я продемонстрировал ей картонный прямоугольник, перфорированный датой и номером поезда.
— Как интересно… — тем же безжизненным голосом отозвалась она.
— Похоже, у тебя что-то случилось, — сел я рядом с ней, — уж очень голос странный… рассказала бы — обычно легче становится, когда поделишься своими заботами с внимательным собеседником.
— У меня был тяжелый разговор с отцом, — объяснила она, наконец, причину своего поведения. — Очень тяжелый.
— Так-так-так, — только и смог ответить я, — и чем твой отец недоволен?
— Тобой, чем же еще, — просто ответила она.
— Конкретика какая-то будет? Или он чисто абстрактно недоволен?
— Ты неизвестно откуда взялся, заявил он мне, и так же неизвестно куда сгинешь… а я после этого останусь на бобах и возможно еще и с ребенком…
— Стоп, — сжал я руку в кулак, — про ребенка давай подробнее, тест проводила?
— Да какой там тест, — махнула рукой она, — мы же с тобой знакомы всего три дня…
— Сегодня четвертый, — поправил ее я, — и верно, до теста далековато. Но забегая наперед, могу тебя заверить, что ребенка я не брошу ни в каком случае. А еще что отец наговорил?
— Еще сказал, чтоб я возвращалась домой и забыла о тебе, как о страшном сне. Тогда он меня простит.
— А если не вернешься?
— Тогда, сказал, можешь считать, что отца у тебя нету.
— Суровый он у тебя родитель, — начал размышлять я, — настоящий полковник.
— Генерал он, — поправила она меня, — генерал-лейтенант.
— Неважно, все равно суровый, — сказал я, — давай так сделаем… давай рубить канаты и переходить Рубикон прямо сейчас не будем, а отложим решение проблем до моего возвращения из Нижнереченска. Как говорится, утро вечера мудренее.
— А ты зачем туда едешь-то? — наконец поинтересовалась она.
— Надо закончить дела по одному моему проекту, — ответил я.
— Это по игрушке что ли? — проявила она знание предмета.
— Ну да, — удивленно отвечал я, — по Тетрису.
— Рассказал бы вкратце, что там у тебя с этим Тетрисом, — неожиданно предложила она.
И я не смог ей отказать, тем более, что мне и самому было интересно подбить бабки и рассортировать проблемы по степеням значимости. Рассказ занял чуть ли не полчаса… Лена все это время сидела, подперев щеку рукой и смотрела в окно, где летали и орали галки.
— Ну и что ты скажешь на все вот это? — попытался я вывести ее из прострации и неожиданно вывел.
— Скажу, что ерунда все это, причем на постном масле… причем на нерафинированном, — зло ответила она, — у тебя, Петя, есть большой талант по излечению людей, недаром сам (и она подняла глаза к потолку) заинтересовался и прикрепил тебя к своему телу…
— Ну есть такое дело, — в замешательстве отвечал я, — однако умные люди говорят, что все яйца в одну корзину складывать не надо… а надо их равномерно распределять хотя бы в два места, а лучше и в три-четыре.
— Может быть, да, — вздохнула она, — а может, и нет — зависит от точки зрения. Пойдем лучше в спальню, Петенька, — предложила она предельно прямо, — там ты меня утешишь, а я тебя, глядишь, не так тошно на душе будет.
И я не отказался от такого предложения… хотел бы я увидеть такого, который отказался бы. А через полчаса и после водных процедур в ванной Лена шепотом на ухо выдала мне такое, чего я ну никак не ожидал.
— Хочешь миллион долларов и спокойную жизнь в каком-нибудь райском уголке земли? — напрямую спросила она меня.
— Кто же не хочет, — насторожился я, — но миллионы на дороге не валяются и на ветках обычно не висят.
— Тебе только надо будет подписать одну бумагу — всего и дел-то…
— Что за бумага? — спросил я потерянным голосом, а сам подумал, ай-да да Леночка, ай-да сукина дочь.
— Я, такой-то, обязуюсь сотрудничать с одной организацией и выбираю себе псевдоним такой-то, дата, подпись, все на этом.
— Давай уже детали выкладывай, что за организация, какие услуги от меня потребуются, — перевернулся я на бок, чтобы видеть ее глаза, — а то не очень понятна связь этой бумажки с райским уголком.
— Выкладываю, — она достала сигарету из пачки, прикурила и продолжила, — организация называется МИ6, это не вертолет фирмы Миля, а Military Intelligencе с номером шесть, военная разведка Великобритании. Ничего особенного они от тебя не потребуют, надо будет делать все то же самое, что и раньше, но периодически передавать в центр сообщения о сделанном и услышанном в процессе.
— Стрелять из-за угла, значит, не понадобится? — насмешливо уточнил я.
— Нет, — покачала она головой, приняв мои слова за чистую монету, — и яд в кофе подсыпать тоже не надо будет. Примерно через год тебя выведут из разработки и переправят в Англию… ну или куда пожелаешь. Меня вместе с тобой выведут, если тебе это интересно. Там ты и получишь чемоданчик с миллионом долларов — в стандартный дипломат, кстати, ровно столько и влезает, если сотенными купюрами.
— Не влезает, — автоматически вылетело из меня, — если дипломат обычный, толщиной десять сантиметров, то 700–750 тыщ.