Младший научный сотрудник 6
Шрифт:
Тот посоветовался с бойцами и ответил, что да, текла и не только изо рта… надо ж, как я угадал. Тут же к воспоминаниям из будущего добавились сведения про аспирин.
— Аспирин, аскофен, цитрамон, анальгин, парацетамол — что-то из этого им давали?
Старик ответил, что да — парацетамол.
— Больше не надо, — строго сдвинул брови я, — это яд при такой болезни. А вообще, как и когда у них это началось?
Ответил старший по команде Педро, а Эухенио перевел:
— Неделю назад у них эта сыпь появилась… после того, как они съели летучую мышь.
— Все понятно, — тут же щелкнуло
— Это понятно, — подумав, ответил старик, — а с лечением что?
— Вот что, амиго, — честно ответил я ему, — я не ваш хваленый хилер, поэтому очки втирать никому не собираюсь. Но для успешного проведения тех действий, которые я могу провести…
Тут я сделал небольшую паузу и оглядел собравшихся — их эмоциональный настрой мне в общем понравился, поэтому я быстро закончил свою фразу:
— Мне необходимо полное отсутствие в помещении посторонних лиц, — я поглядел на туго соображающего Эухенио и вспомнил подходящее выражение на испанском:
— Сальган де акей, перрас (пошли вон отсюда, суки)!
Педро с компаньонами переглянулись, при этом на их лицах заиграли понимающие улыбки, через пару секунд они вышли в дверь, а Эухенио добавил:
— Я тоже должен уйти?
— Оставайся, амиго, — дружески подмигнул я ему, — один помощник мне наверно не помешает.
И я начал действовать… внутри организмов, там что у первого, что у второго, творился сущий ад — вирусом были поражены практически все жизненно важные органы. И что тут делать, было абсолютно непонятно, как мне, так и моему второму я.
— А попробуй растормозить гипоталамус, — брякнуло мне второе я явно от балды.
— И чего это даст? — спросил я у него.
— Не знаю, — честно призналось оно, — но если у тебя есть лучшие предложения, выслушаю с большим интересом.
С предложениями у меня было туго, поэтому я махнул рукой и начал делать то, что посоветовало это склочное второе я. За полчаса примерно справился — гипоталамус у обоих болезных бойцов просигналил, что принял мои команды к действию и в дальнейшем руководстве не нуждается.
— Все, — сказал я Эухенио, вытерев пот со лба, — что мог, я сделал, остальное в руках господа бога и председателя Мао.
— Хорошо, — ответил старик, — моя помощь больше не нужна?
— Нет, конечно, — сказал я, — или с миром.
Через пару секунд в эту комнату ввалились все три бойца подпольной филиппинской армии, заломили мне руки за спину и потащили куда-то на зады приусадебного хозяйства данной хижины. Там они привязали меня к столбу в чем-то, наподобие хлева (свиней с курами здесь не наблюдалось, но запашок стоял соответствующий).
— Утром повторишь процедуру, — перевел мне слова Педро старик.
— А покормить меня не надо? — пошел на принцип я, — может я до утра от голода сдохну.
— Сейчас принесем что-нибудь, — посовещавшись с остальными, огласил мне результаты Эухенио.
Это что-нибудь оказалось тарелкой вареной кукурузы или как она тут у них называется… маис что ли. Плюс здоровая лепешка хлеба и кувшин обычной воды. Ну и на том спасибо…
Ночь прошла опять
Но только-только я обрадовался, как заметил некое шевеление в левом углу моего сарая… не иначе змея. Нащупал свободной рукой (привязали меня только за левую) какой-то дрын и выставил его перед собой, пытаясь совладать с участившимся сердцебиением. Через полминуты все выяснилось — в углу копошилась обычная серая крыса со здоровенным голым хвостом. И от сердца у меня сразу отлегло — проспал до утра без сновидений.
А утром пришел бородатый Педро, отвязал меня от столба и сопроводил все в ту же самую комнату с ранеными бойцами. Им обоим стало гораздо лучше, это и невооруженным глазом можно было заметить. Эухенио на горизонте не наблюдалось, так что работал я без переводчика… пораженных вирусом жизненно важных органов за ночь значительно убавилось. У того, который казался более больным, все еще оставались большие проблемы с почками, а другой так и вообще завтра смог бы плясать на свадьбе. Но расхолаживать я их не стал, провел сеанс оздоровления, как полагается, после чего Педро повел меня через задний ход куда-то вглубь скопления хибар и хижин.
Куда, я спросить не мог, слов не хватало, так что повиновался молча, благо вид у него был суровым, а Калашников дополнял пейзаж — висел у Педро на груди, он на него обе руки положил. Шли примерно десять минут, в итоге попали в ровно такую же хижину с той разницей, что на этой была нарисована дева Мария с крестом. Тут обнаружился человек, говорящий по-английски, копия Педро, только чуть пониже и без АКМа, с ним я и начал общаться.
— Значит, ты русский? — спросил он у меня.
— Точно, — не стал отпираться я, — русский, но наполовину — отец кореец.
Эти сведения привели моего собеседника в непродолжительный ступор, вышел он из него, видимо, проигнорировав мое темное происхождение.
— Как ты у нас оказался? — продолжил задавать вопросы он, — русских у нас в стране практически не бывает.
— Это очень долго и сложно объяснять, — попытался уйти от ответа я, — давай следующий вопрос.
Он наморщил лоб, но решил, что связываться не стоит, поэтому начал спрашивать по теме.
— Ты правда людей лечить можешь?
— Есть немного, — согласился я, но тут же перешел в наступление, — а что, тут такое не принято?
— Нет, — опять он оказался в некотором затруднении, но быстро вышел из него. — Знаешь, где находишься?
— В Багио, — чистосердечно признался я, — Республика Филиппины.
— Да это понятно, — поморщился он, — я про эту хижину спрашиваю.
— Про нее понятия не имею — надеюсь, что ты сейчас расскажешь.
Вслед за этим копия Педро отпустила оригинал взмахом руки, а меня усадила за грубо сколоченный стол, на котором стояла какая-то керамическая емкость.
— Я Сандро, — сказал он (а я мысленно перевел это в нашу плоскость — Санек, значит), — глава местного отделения хилеров. Знаешь что-нибудь про нас?