MMMCDXLVIII год(Рукопись Мартына Задека)
Шрифт:
— Отец и все родственники Царицы…
Но Сбигор-Свид не ждал окончания статьи; скорыми шагами удалился он из палаты, сгорая от стыда и злобы.
Между тем, как отец Клавдианы председательствовал таким образом в Верховном Совете, доктор Эмун представлял Иоанну, что для совершенного его здоровья необходимо рассеяние, а для рассеяния что-нибудь приятное.
Слова его прервал докладчик о прибытии Сбигора-Свида; его велено было впустить, а Эмуну показаны двери.
С смущенным видом вошел Сбигор-Свид. Он не мог скрыть обиды, нанесенной его самолюбивому сану. Нетерпеливо внимал Иоанн
— На палубу их! Камня на шею! — вскричал он.
Страшный голос, которым произнесены были сии слова, напомнили Вельможе о болезни Властителя; с ужасом отступил он к двери и замолчал.
Но Иоанн, казалось, переломил гнев свой.
— Мы обойдемся без Верховного Совета! — произнес он равнодушно.
Сбигор-Свид успокоился также.
— Как Государю угодно, сказал он ободрясь, — я и сам полагаю, что совещательную часть на время можно отменить и препоручить исполнение воли Государя исполнительной…
В это время вошел истопник Филип.
— Из Галлии нарочный чрезвычайный гонец!
— Это что за новости? Впустить! Нет! Узнать с чем он приехал?
Филип вышел и чрез несколько минут возвратился.
— Письма из Рима от наместника при Галльском дворе.
Иоанн приказал Сбигору-Свиду взять бумаги, а Филипу выдти.
— Читайте!
— Это письмо в собственные руки Государю Властителю.
— Все равно!
Сбигор-Свид читал:
— Иоанн! Я уже на пути в Словению. Какие слова заменят эти звуки? Смысл их так велик, так для меня беспределен: в этих словах и печаль и радость моя, тяжкая разлука, и сладостное свидание! Противоречия чувств ужасны! Но обвинит ли меня любовь к Иоанну, за любовь к отцу, к отечеству, к родине, и народу? Ужели или не позволить мне забить будущее счастие, во время слез о настоящем…
Сбигор-Свид не мог читать далее; слова сливались в глазах его, смысл письма стал для него понятен… он взглянул на подпись.
— Государь, это письмо от Царевны Эвфалии! — сказал он Иоанну, которого лицо разгорелось, а взоры не знали, на чем остановиться.
— Вот ответ Царевне Эвфалии! — вскричал он, вырвав письмо из рук Сбигора. Лоскутки разлетелись. — Ну, еще кому отвечать.
Сбигор-Свид развернул другую бумагу.
— Это донесение от Государева наместника в Риме.
— Ну!
Сбигор-Свид читал:
— Воля Государя Властителя исполнена. Обряд благословения на венчание Царевны Эвфалии Галльской с Властителем Иоанном, совершен. Отъезд её в Босфоранию…
— Довольно! — вскричал Иоанн, — это не стоит ни внимания, ни ответа!
Сбигор-Свид перестал читать, но не мог еще придти в себя от внезапного удара, который разрушил все надежды его. Бумаги подтверждали молву о браке Иоанна с Царевною Галльскою, а поведение Иоанна противоречило всему. «Это болезнь!» — думал Сбигор; но в душе он готов был воспользоваться и болезнию, чтоб только иметь право встать наряду с троном.
После долгого молчания, Иоанн обратился к нему.
— Я не давал обета Царевне Эвфалии возвести ее на трон Словении. Тот, кто дал этот обет, может и исполнить его!.. Царевна может продолжать путь к жениху своему; но вряд ли он поднимется с места, чтоб встретить и обнять невесту свою. Обманутая надежда скоро воротит ее назад.
Если отец её потребует у нас отчета, — сказать ему, что отчет готов в зарядных ящиках. Кстати здесь правители пограничных царств. Войска должны готовиться к делу. Понимаешь?.. Но это между нами! Кончим одно, потом за другое! Сего дня и завтра заботы ваши будут касаться лично до меня и до вашей дочери.
Сбигор-Свид слушал Иоанна и не постигал его; он видел в нем чудную перемену. Если б он не был убежден в мысли, что необыкновенные обстоятельства переменяют людей, и если б не самолюбие и не выгода личная; то Сбигор готов бы был уверять каждого, что во дворце царском поселился нечистый дух, принявший, образ Иоанна. Но Иоанн прежний напоминал Сбигору одно падение с высоты почестей, а Иоанн настоящий, утоляет жажду его честолюбия.
Успокоенный на счет неожиданной новости, которую чрезвычайный гонец привез из Западного царства, Сбигор Свид торопился домой, чтоб известить дочь свою о вечернем посещении, которым удостоит Всепресветлейший жених невесту свою и тестя.
Между тем как Сбигор заботился о распоряжениях к высокоторжественному браку и к принятию венчаного жениха Клавдианы в доме своем, а дочь его, как румяная Изида, божество целого Востока, украшалась золотом, алмазами, изумрудами и рубинами, — весь Босфоран поднялся на ноги.
Появились в народе две новости, как два солнца на небе; нельзя было распознать, которое из них настоящее.
Одни говорили, что Царевна Галльская, невеста Иоаннова, едет в Босфоран. Другие утверждали, что Властитель избирает в Царицы Клавдиану, прелестную дочь Сбигора-Свида, бывшего Верховного Совещателя.
Первая новость была верна, потому что многие собственными ушами слышали ее от приехавшего из Галлии чрезвычайного гонца.
Второй новости также должно было верить, ибо весь Верховный Совет говорил об этом со всеми подробностями, которые относились и не относились к сему случаю.
Противоречия рождали толки, толки рождали недоумения, а недоумения били основою единодушного заключения, что придворный медик говорит правду, и что Иоанну опасно показываться на глаза.
Не смотря на сие, в сумерки Великая площадь стала наполняться народом, любопытным, как неопытность неведение.
Колесница царская подъехала к выходу; дневальные вестовые и дружина, подскакали на гордых конях и все ожидало появления Иоанна.
Народ также столпился подле дворцового крыльца. Все взоры были устремлены на ступени лестницы внутренней. Любопытство, ожидание и боязнь смешались в мыслях каждого. Никто не смел нарушить общего молчания; только гордые нетерпеливые кони, запряженные в колесницу, ржали, вскидывали гривами, взвивались на дыбы и рвали копытом землю. Сбруя и серебряные цепи, которыми головы их были прикованы к упряжи, гремели; а пена брызгала на любопытных зрителей, которые, кажется, хотели сглазить уроженцев Иэменских.