MMMCDXLVIII год(Рукопись Мартына Задека)
Шрифт:
— Ну, бесхвостые рыбы, теперь вы в неводе и на берегу! Тащи их в особую корабельную каюту! Да подайте жаровню, опилок, да еще кое-чего питательного: надо гостей угостить!
— Полно шутить, развяжите нам руки и ноги! Чорт вас возьми с вашими морскими забавами! — говорили Босфоранцы, но видя, что на них не смотрят и не слушают их убеждений, они стали рвать канаты, которыми были связаны. Канаты были надежны, угрозы также мало действовали, некому было придти на помощь.
— Втащи одного в мою каюту, а другого
Они вошли в отдельную каюту.
— Ну! Зажми ему рот, да пошарь в карманах, какой монетой набиты!
— Разбойники! — проговорил, задыхаясь связанный, и тщетно силился разорвать веревки.
— Молчать! Без осмотра на корабль не принимают!..
— Эге, друг!.. Верно ты собирался кого-нибудь в бок ужалить, славный четырехгранный с зазубринами!
— Ну еще что?
— Что-то в бумаге — порошок!
— Знаю! Эта пыль хоть кого удушит!
— Посмотри в боковых карманах! А! пара двуствольных! На всякой случай!
— Ну, теперь разденьте и уложите, как долг велит; потом ступайте все вон! Только я с товарищем, да с гостем здесь останусь.
Все корабельщики вышли вон; связанный Босфоранец лежал на полу и тяжело дышал, Нот раздувал мехом жаровню, и калил опилки.
— Ну, друг! — сказал Эвр, — теперь ты на страшном суде, говори всю правду.
Босфоранец побледнел и с ужасом устремил взор на раскаленное железо.
— Дьяволы! Что хотите вы делать со мною? — вскричал он.
— Отвечай сперва: кто ты? — спросил его Эвр.
— Житель Босфорании.
— Нот, капни ему на язык леденцу, чтоб говорил правду.
— Прикусил язык! Постой, я тебе вытяну душу! Говори, проклятый, или истязаю как дьявол грешника!
Эвр прыснул на него раскаленными опилками.
Как мученик Торквемады вскрикнул Босфоранец.
— Ага! отвечай! Кто ты?
— Охранной сотни урядник!
— Имя!
— Порфирий Орай.
— Имя товарища?
— Петр Луч.
— Какое поручение дано вам?
Ответчик с невольным удивлением взглянул на моряка и молчал.
— Говори! — вскричал сей последний.
— Велел принести ваши головы!..
— Ну, говори все, как было?
— Три дни тому назад мы стояли на часах у двери Властительской опочивальни во время ночной смены, вдруг, гораздо за полночь, сам Властитель вышел и позвал нас к себе, рассказал нам все приметы ваши, что вы морские разбойники шайки Эоловой и приказал убить вас тайно, и принести к нему ваши головы.
— Дорого ли он оценил наши головы?
— Обещал нам по тысяче слав, и дал приказ считать нас своими слугами.
— За эту цену можно купить сто голов с туловищами! Однако ж, все-таки дешево!.. Ха! Продавать чужой товар без спроса у хозяина! Нет, друг! Моя голова не продажная. Ну, а где ж показан вам ход в опочивальню?
— Нам показали тайный ход под морскими воротами, направо, в длинных крытых сенях есть круглая лестница, она ведет под темный свод; в боку железная дверь, потом чрез длинные переходы и покои прямо в опочивальню.
— Ключ от двери?
— Ключа нет: она отворяется извнутри!
— Морочишь, проклятый!
— Верь! Железная дверь выбита гвоздями; седьмой гвоздь сверху и пятой с боку крепче придавить, это подаст знак — и двери тотчас отопрут.
— Какой дан вам знак или отзыв?
— Когда отворят двери, то должно произнести Аз.
— А часовым какой ответ, на сегодняшний день?
— Сила.
— Ну, теперь, приятель, с тобою кончено! Нот, вели тащить другого?
Принесли другого Босфоранца, уложили на пол, как и первого. Бледный как парус, он просил помилования и пощады.
— Как зовут тебя?
— Илларион… Петр Луч! Луч!
— Где служил?
— Сторожем в Блюстительской!
— Как! Отрекаешься от службы царской?
— О, о! Пощади, я слуга Властительский.
— Ну говори, что обещано тебе за пару голов?
— За какие головы?.. Тысячу слав! Тысячу!
— Э, ты как лимон: режь или жми, а сам сок не течет!
— Который гвоздь прижимать в железной двери?
— Седьмой с верху да пятой со стороны.
— Хорошо!
— Эй, дети! Возьмите и этого, да накормите досыта! Слышите ли! Кормите их на убой, а нам, для подкрепления силы, Тарского фазана, бутылку Островского, стаканы и пробочник, живо!
Связанных Босфоранцев вынесли в общую корабельную палату, а Эвр и Нот, как палачи, после совершённой казни, сели за стол подкреплять усталость своим вином; яркие взоры их не с таким удовольствием, смотрели на белое мясо фазана, как на тела мучеников: он был пережарен— и кровавый сок не брызгал под ножом.
Утолив голод и жажду, остаток дня они посвятили сну.
Перед закатом солнца, главный из них вскочил с койки, и ударил по плечу сонного товарища.
— Вставай, пора нести Властителю подарки.
Они вышли в общую корабельную палату.
— Сыты-ли? — сказал Эвр, подходя к связанным Босфоранцам.
— Отпусти нас на Божью милость! Дай пожить на спасенье души! — произнесли умоляющим голосом связанные.
— Сыты ли, спрашивают вас, ежи?
— Сыты, сыты!
— Пить хотите?
— Жажда томит душу!
— Сейчас отведете душу морской водой! Эй, дети! Острую секиру! Снесите с них по башке, а сытое брюхо в море: пусть себе пьет на здоровье! Ну!
Скоро приказ был исполнен в точности; несчастные не успели еще проговорить мольбы о помиловании, и зверские исполнители приказаний Эвра вцепились уже им в волосы и с одного размаха отхватили головы; кровь хлынула, трупы свалились в море.