Мне – 65
Шрифт:
Кампонотусов я поселил в огромном пне. Это самые огромные в Европе муравьи, красные с черным, очень красивые, тоже неторопливые, сознающие свою мощь, царственные и могучие.
А вот теперь, когда у меня… квартира уже из другого мира, я с горечью понимаю, что не могу вот так же завести муравьев, чтобы они свободно ходили, засылали друг к другу шпионов, наблюдали друг за другом, а при удачном стечении обстоятельств еще и пытались совершить набег.
Дом моего детства был… жилищем древнего славянина. Все натуральное, все из подручных материалов. Все сделано своими руками. И муравьи ходили везде.
Но
Так что теперь у меня по экрану бегают подобные муравьишки, строят крепость, защищают, разводят тлей, то бишь коров на фермах, оберегают, совершают набеги на обнаглевших соседей, расширяют крепость, дают отводки… Прекрасная real-time strategy, замечательная графика, навороченная, многоплановая, с возможностями многолинейной дипломатии, доминантности и субдоминантности до шести порядков. И снова я занимаюсь ими, строю, защищаю… увы, это не то, но до чего же приятно…
Что-то часы начинают сползать на запястье, то ли я схуднул, что маловероятно, то ли браслет тянется, несмотря на его металличность. Все-таки давно я эти часы ношу, купил в перестройку, тогда был самый писк моды и технического совершенства. Но, если честно, последний раз смотрел как на часы, то есть на показания стрелок, недели две-три назад.
Время сейчас не показывают разве что пепельницы, да и то не уверен, так как давно не курю, пепельницы у меня нет. Вот сейчас стучу по клаве, и под этими появляющимися буквами внизу экрана сменяются цифры с указанием не только часов и минут, но какой день недели, число, месяц и даже год. Поднимаю глаза: над плитой встроенный таймер с крупными цифрами и программой: когда предупредить, что надо выключить плиту или перевести на другой режим работы. Чуть правее телевизор, под ним DVD-рекордер, на табло сменяются цифры точнейшего времени, сверка со спутником. Время бежит на пульте кондиционера, на вытяжке, на кухонной и прочей так называемой бытовой аппаратуре.
Даже ночью, проснувшись в полной темноте, вижу зеленые цифры, что висят как будто в воздухе: крупные, отчетливые, чтобы рассмотрел спросонья.
По улицам куда не идешь, взгляд натыкается на всякого рода табло, где попеременно то температура воздуха, то время на данный момент. Такое табло считается хорошим тоном устанавливать над входом в магазины, в учреждения, спортивные залы, даже над подъездами домов, которые рангом чуть выше хрущевок.
Уж не говорю, что, когда в авто, показания времени горят постоянно, перемежаясь с температурой за бортом, а голос по авторадио постоянно напоминает, сколько сейчас часов и сколько минут. Даже когда мобильник звякнет или молча задергается, как недовольный хомяк в кармане, то и тогда взгляд прежде всего выхватывает показания времени.
Собственно, человек, у которого есть мобильник, а у кого их теперь нет, уже не нуждается в часах, как показателе времени. Сейчас мобильник по размерам именно те часы, которые торжественно вынимал из кармана мой дедушка и на которые я смотрел с благоговением. Нынешний человек не нуждается даже в фотоаппарате, он встроен в мобильник. Сейчас в мобильнике – даже киноаппарат, так что наручные часы пора оставить носить только тем мужчинам, что вставляют кольца в нос, вешают длинные серьги, красят щеки и пудрят носик.
Сейчас ребенку непонятно, почему вот эти шарики мы называем глазными яблоками, ведь яблоки – это ого-то какие! – но мы, старшее поколение, помним, что совсем недавно большинство яблок были именно такого размера. Их еще звали райскими яблоками или, сокращенно, райками. Эти райки были размером немногим крупнее вишни. Примерно с нынешнюю ягоду черешни.
Именно такие яблоки росли в раю, потому их и называют райскими. А уж потом человек, не довольствуясь такой мелочью, вывел постепенно более крупные, более сладкие, более сочные. И все еще выводит.
Иногда вижу сны, странные повторяющиеся сны: я хожу по местам, которые хорошо знаю, помню, я могу сказать, что где, за каждым углом и деревом… но, проснувшись, я прекрасно отдаю себе отчет, что никогда там не бывал. Никогда. Но эти сны посещают меня снова и снова. Как будто я там жил, долго жил, потому знаю так хорошо…
Старый могучий дуб постепенно перестает творить облака так же мощно, как делал раньше, вот уже высится на просторе огромный, рассохшийся, с корявыми, распростертыми во все стороны ветвями, уже без листьев, но мертв лишь только издали, потому что вокруг уже пробиваются из земли, поднимаются молодые отростки прямо из его же корней.
Старый ствол, не в силах перегонять тонны воды к листьям, высох, иссох, однако молодые побеги из его корней – зеленые и сочные, они продолжают его жизнь. Все правильно, все по закону восхождения к вершинам: слабые деревья должны исчезать с лица земли, а могучие и сильные давать потомство, чтобы и среди них самые сильные продолжали эволюцию.
У меня много этих зеленых побегов. Одни растут в Харькове, другие – на Крайнем Севере, на Дальнем Востоке, в Москве, за рубежом, в Западной Европе и на азиатском Востоке.
Все верно, но дивлюсь себе и мудро устроенной эволюции: все вроде бы делаю всем наперекор, всегда заступаю за черту, иду вопреки обществу, нравам, обычаям, комильфу и всем канонам, но через много лет выясняется, что именно так и надо было, что только этот путь верен, все остальные, которые «правильные», – ложные!
Ну как тут не поверить в направляющую длань Творца, Провидения, эволюции или хотя бы всевидящего и связанного с Высшим Разумом глубинного инстинкта в нижнем утолщении спинного мозга?
Да, помню, как утро начиналось с бодрого марша, звенящего восторгом голоса диктора, возвещающего о запуске нового металлургического завода, о беспосадочном перелете из Москвы на полярную станцию, о новых способах закалки стали, о новых сортах яблок, новой плотине…
А сейчас с утра в новостях о первой брачной церемонии в православной церкви, где священник обвенчал гомосеков, о легализации проституции, о новых видах презервативов и фаллоимитаторов, освященных нашими иерархами церкви и виднейшими политиками.