Мне бы хотелось, чтоб меня кто-нибудь где-нибудь ждал
Шрифт:
— Угу…
— И ты думаешь, они сядут своими нежными попками на эти засранные сиденья?
— Да не…
— Ну, ты понял?… Берем тачку твоего старика, едем себе спокойненько, потом возвращаем ее по-тихому, откуда взяли, и все дела.
— Не, не, «ягуар» — ни за что. (Пауза.) Только не «ягуар».
— Что ж, тогда я найду, с кем поехать. Ты совсем сдурел. Там будут такие кадры, а ты хочешь, чтобы мы явились на твоем фургоне для скотины. Еще чего не хватало. Да он, вообще, хоть на ходу?
— Угу, на ходу.
— Е-мое, ну ты даешь…
Девермон-Младший трет щеки.
— Без меня ты все равно туда не попадешь.
— Ну и хрен с ним, уж лучше совсем не ехать, чем на такой колымаге… Проверь, чтоб у тебя там кур внутри не осталось!
Обратный путь. Пять часов утра. Двое подвыпивших, усталых парней, от которых пахнет табачным дымом и потом, но не сексом (что поделаешь, раз на раз не приходится).
Двое притихших парней на шоссе между Бонеем и Сиссе-ле-Дюком в департаменте Эндр-и-Луара.
— Ну что, видишь… не разбили мы ее… А?… Видишь?… И нечего было мозги компостировать, «не» да «не». Пускай себе старина Жан-Раймон завтра драит папочкину машину…
— Пфф… Толку-то… Могли и на той поехать…
— Да уж, с этим — облом… Он чешет у себя в паху,
— …И выбирать-то особо не из кого было, да?… Вообще-то… я завтра с одной встречаюсь на корте, такая блондинка, с большими сиськами…
— Какая это?
— Знаешь, та, которая…
Эта фраза так и осталась незаконченной, потому что некий кабан, здоровенный свин центнера в полтора весом, как раз переходил дорогу, почему-то не посмотрев, дурень такой, ни направо, ни налево.
Кабан очень спешил: наверно, тоже возвращался со своей кабаньей вечеринки и боялся, что папа с мамой будут сердиться.
Сначала они услышали визг тормозов, а потом — оглушительное «бам!» где-то спереди. Александр Девермон сказал:
— Писец.
Они открыли дверцы и вышли посмотреть. Кабан -наповал, правое переднее крыло — вдребезги, фары, бампер, решетка радиатора… Даже эмблема «ягуара» погнулась. Александр Девермон повторил:
— Писец.
Он был так пьян и так устал, что на большее его не хватило. Однако в этот момент он уже очень отчетливо, очень ясно осознавал, какие чудовищные неприятности его ожидают. Отлично осознавал.
Франк пнул кабана ногой в брюхо и буркнул:
— Не оставлять же его здесь. Возьмем с собой, хоть мяса привезем…
Александр захихикал:
— Угу, кабаний окорок -объеденье…
Смешного вообще-то было мало, положение скорее печальное, но обоих одолел неудержимый смех. Видно, от усталости, да на нервной почве.
— То-то твоя мама обрадуется…
— Еще бы! Прямо запрыгает от радости!
Два оболтуса покатились со смеху и хохотали до упаду, до колик в животе.
— Ну что?… Запихнем его в багажник?…
— Угу.
— Черт!
— Что еще?
— Там полно барахла…
— А?
— Забит он, говорю!… Там клюшки для гольфа твоего старика и полно ящиков с бутылками…
— А, черт…
— Что будем делать?
— Давай его назад, на пол…
— А ничего?
— Угу, сейчас… Подстелю что-нибудь, чтоб подушки не измазать… Погляди-ка в багажнике, там вроде был плед…
— Чего?
— Плед.
— Чего это?
— Ну такой… в зелено-синюю клетку… там, в глубине…
— А! Одеяло… Так и говори, вечно вы, парижане, выпендриваетесь…
— Ну, одеяло… Шевелись, не спи!
— Сейчас, давай помогу… Не хватало еще и кожаные сиденья изгваздать…
— Это точно. Тяжелый, гад!…
— Ну, удивил!
— Он еще и воняет.
— А то, Алекс… Здесь тебе не Париж…,
— Пошел на фиг.
Они сели в машину. Завелась она без проблем, видимо, двигатель не пострадал. И на том спасибо.
Но через несколько километров они натерпелись такого страху, такого… Сначала сзади зашуршало и захрюкало.
— Е-мое, да он живой, — сказал Франк. Александр ничего не ответил. Это было уж слишком. Перебор.
Кабан заворочался и начал приподниматься. Франк резко затормозил и заорал:
— Сматываемся!
Он побелел как мел.
Одновременно захлопнув дверцы, они кинулись прочь от машины. Внутри был полный писец.
Полный писец.
Кремовые кожаные сиденья — в клочья. Руль искорежен вдрызг. Рычаг переключения скоростей из вяза ручной работы — в щепки, подголовники — вдребезги. Весь салон — вдребезги, вдребезги, вдребезги.
Девермон-Младший влип.
Кабан вращал выпученными глазами, по его огромным клыкам стекала белая пена. Жуткое зрелище.
Приятели решили подкрасться к машине сзади, открыть дверцу и сразу вскочить на крышу. Может, это было и правильное решение, но осуществить его им было не суждено, потому что кабан успел наступить на кнопку, автоматически запирающую машину изнутри.
А ключ остался в замке зажигания.
Да… уж если не везет, так не везет.
Франк Менжо достал из внутреннего кармана своего шикарного пиджака мобильный телефон и скрепя сердце набрал номер службы спасения.
Когда спасатели приехали, кабан уже немного приутих. Слегка. Впрочем, ломать все равно уже было нечего.
Командир спасателей обошел машину. Такое даже ему не часто случалось видеть. Не удержавшись, он заметил:
— Такая роскошная машина, да, жалко, ей-богу.
Дальше слабонервным лучше не читать…
Один из спасателей принес огромный карабин, вроде базуки. Велел всем отойти и прицелился. Стекло и кабана разнесло на кусочки.
Машину изнутри словно перекрасили в красный цвет.