Мне душу рвет чужая боль
Шрифт:
– Неплохо начали, товарищ полковник. Агентов уже вербовать начали. Сколько у вас уже стукачей, один-два?
– Не стукачей, а ответственных работников, которым не безразлична честь мундира… Почему вы в гражданке?
– Ну, вообще-то, я в отпуске…
– А вы, товарищ майор? – обращаясь к Кулику, спросил Одинцов.
– Так я это, рапорт написал, на понижение. Старшим оперуполномоченным к товарищу подполковнику пойду.
– И я рапорт написал, – сказал Савельев. – Чтобы как раньше, подполковник Круча – начальник уголовного розыска, а мне с ним и в операх неплохо…
– А вы разве мой рапорт не читали? – удивленно спросил Лозовой. – Тоже простым оперативником хочу быть. Родине служить и уголовному розыску. А что, нельзя?
– Это что, протест? – раздувая щеки, грозно спросил Одинцов.
– Нет, оперативная необходимость, – покачал головой Комов. – Преступность в городе распоясалась. Стреляют, убивают. Надо эти авгиевы конюшни расчищать…
– А ты кто, Геракл?
– Нет, майор Комов. Но могу и за Геракла, если подполковник Круча скажет…
– Ладно, пусть будет по-вашему! – недобро улыбнулся Одинцов. – Для начала – всем по служебному несоответствию. И всех в уголовный розыск, операми!
– Тогда я завтра из отпуска выхожу, хорошо? – насмешливо спросил Круча.
– И завтра со всем этим… Со всеми этими… С вашими подчиненными – ко мне!..
Не в силах сдержать ярость, полковник вышел из беседки и направился к своей машине.
– Я вам еще покажу! – донеслось издалека.
– Не надо нам ничего показывать, – угрюмо усмехнулся Лозовой. – Сафрон уже со своими телками был, у них туники короткие, они нам все уже показали…
– И все равно покажет… Только непонятно, кому. Как это, со всеми этими?.. Он что, за быдло нас держит? – оскорбленно спросил Савельев.
– Выходит, что да… Но больше с ним лаяться не будем. Не стоит усугублять ситуацию. Время расставит все по своим местам…
– А мне, например, надоело быть начальником криминальной милиции. Я б в оперуполномоченные пошел, пусть меня возьмут…
Федот очень хотел, чтобы слова его звучали искренне. Но все же сквозила в них тоска… Попался бы ему в руки Артур, он бы, не задумываясь, пустил его в расход, чтобы он больше никогда не мутил воду и не перемешивал фигуры на шахматной доске…
Глава 21
Ноющая боль под грудинной костью становилась все сильней. На сердце Артур пока еще не жаловался, да оно здесь и ни при чем. Это душа горит, это сам дьявол подает ему сигнал об опасности.
Но и Бобыль подает сигнал:
– Едут!
Инкассаторская машина на всех парах подъехала к сберегательной кассе. Обычная «Нива», которую легко взять из автомата. Оружие наготове, Жмак и Никитос на взводе – в таком состоянии они хоть мать родную убьют, лишь бы на деньги разжиться.
Из «Нивы» вышли двое, один осмотрелся, скользнув взглядом по машинам, стоявшим в одном ряду боком к банку. В этом ряду «Форд», который накануне угнал Бобыль. Инкассатор правильно угадал, откуда ему грозит опасность.
Охранники зашли в банк, вышли оттуда через полчаса, и не одни, а с женщиной лет сорока, которая и несла две сумки с деньгами. Инкассаторы ей не помогали, они рыскали глазами по сторонам, пальцы нервно теребили пистолетные рукояти в кобурах.
– Ну, чо, начнем? – возбужденно спросил Жмак.
– А ты что, здесь рулевой? – озлобленно спросил Артур.
– Смотри, сколько бабла у нее, еле тащит, – заерзал от нетерпения Бобыль.
– Сидеть, на…, и не рыпаться!
Инкассаторы сели в машину. Артур заметил, как Жмак приоткрыл дверцу «Форда».
– Я сказал, сидеть! – заорал он.
Жмак дернулся, обиженно глянул на него:
– Уйдут же!
– А по… Я сказал, сидеть!
Артур позволил инкассатором уехать, и правильно сделал. Только «Нива» сорвалась с места, как появился ментовской «уазик», из которого вывалился толстяк в бронежилете и с укороченным автоматом на боку. Грузный мужик, но юркий. И взгляд у него живой и энергичный. Пока он рассматривал неподвижно стоявший «Форд», за его спиной появились еще двое автоматчиков.
– А ты говорил, начнем, – недовольно глянув на Жмака, сказал Артур.
Приятно было осознавать, что дьявольское чутье на опасность не подвело его. Но жаль было денег, которые ушли в неизвестном направлении…
– Дергать отсюда надо, – сказал Бобыль.
Менты уже подошли к машине, возле которой стоял их «уазик». Толстяк козырнул, обращаясь к водителю, получил от него права. Проверка документов – дело гиблое.
– Дергаем, – кивнул Артур.
Бобыль плавно стронул «Форд» с места, неторопливо разогнал его. Но менты все же насторожились. Оглянувшись, Артур увидел, как они садятся в свой «уазик».
– Уроды, …ля!
– На хвоста садятся, козлы! – разволновался Бобыль.
– А я люблю козлятину, – осклабился Жмак, поглаживая свой автомат. – Особенно если с лучком и зеленым горошком…
– Лучше без этого, – покачал головой Артур. Не хотелось ему связываться с ментами.
Навара от них нет, один геморрой. Вот если бы это Круча был со своими выродками, тогда бы он с удовольствием задал им жару, а от этих проку нет…
Но менты оказались назойливыми, как сортирные мухи. Нагнали «Форд», по громкой потребовали остановиться. Бобыль ударил по газам, ушел в отрыв. Не зря Артур ориентировался на иномарки, они быстрей и надежней, чем отечественный хлам. Но и менты проявили неожиданную прыть. Вместо того чтобы утереться, они включили форсаж, снова нагнали «Форд». И опять потребовали остановиться, пригрозив тем, что будут вынуждены открыть огонь на поражение.
– Артурчик, может, я им сам огоньку дам? – спросил Жмак, развернувшись к заднему стеклу.
– Песка не насыпали, – усмехнулся Никитос.
Это была его идея уложить мешки с песком в багажник машины, чтобы закрыться от пуль. Но сейчас защититься нечем, а менты все с автоматами.
– Ты, Жмак, смотри, как бы из самого песок не посыпался! – ухмыльнулся Артур.
И толкнул Бобыля в плечо.
– Давай, гони!
Город большой, областной центр, так просто от ментов здесь не уйдешь. А если еще из автомата пальнуть, такой шухер поднимется, что держись… Впрочем, погони не боялся. Сколько раз менты обкладывали его со всех сторон, каждый раз находил лазейку.