Мне душу рвет чужая боль

Колычев Владимир Григорьевич

– Неплохо начали, товарищ полковник. Агентов уже вербовать начали. Сколько у вас уже стукачей, один-два?

– Не стукачей, а ответственных работников, которым не безразлична честь мундира… Почему вы в гражданке?

– Ну, вообще-то, я в отпуске…

– А вы, товарищ майор? – обращаясь к Кулику, спросил Одинцов.

– Так я это, рапорт написал, на понижение. Старшим оперуполномоченным к товарищу подполковнику пойду.

– И я рапорт написал, – сказал Савельев. – Чтобы как раньше, подполковник Круча – начальник уголовного розыска, а мне с ним и в операх неплохо…

– А

вы разве мой рапорт не читали? – удивленно спросил Лозовой. – Тоже простым оперативником хочу быть. Родине служить и уголовному розыску. А что, нельзя?

– Это что, протест? – раздувая щеки, грозно спросил Одинцов.

– Нет, оперативная необходимость, – покачал головой Комов. – Преступность в городе распоясалась. Стреляют, убивают. Надо эти авгиевы конюшни расчищать…

– А ты кто, Геракл?

– Нет, майор Комов. Но могу и за Геракла, если подполковник Круча скажет…

– Ладно, пусть будет по-вашему! – недобро улыбнулся Одинцов. – Для начала – всем по служебному несоответствию. И всех в уголовный розыск, операми!

– Тогда я завтра из отпуска выхожу, хорошо? – насмешливо спросил Круча.

– И завтра со всем этим… Со всеми этими… С вашими подчиненными – ко мне!..

Не в силах сдержать ярость, полковник вышел из беседки и направился к своей машине.

– Я вам еще покажу! – донеслось издалека.

– Не надо нам ничего показывать, – угрюмо усмехнулся Лозовой. – Сафрон уже со своими телками был, у них туники короткие, они нам все уже показали…

– И все равно покажет… Только непонятно, кому. Как это, со всеми этими?.. Он что, за быдло нас держит? – оскорбленно спросил Савельев.

– Выходит, что да… Но больше с ним лаяться не будем. Не стоит усугублять ситуацию. Время расставит все по своим местам…

– А мне, например, надоело быть начальником криминальной милиции. Я б в оперуполномоченные пошел, пусть меня возьмут…

Федот очень хотел, чтобы слова его звучали искренне. Но все же сквозила в них тоска… Попался бы ему в руки Артур, он бы, не задумываясь, пустил его в расход, чтобы он больше никогда не мутил воду и не перемешивал фигуры на шахматной доске…

Глава 21

Ноющая боль под грудинной костью становилась все сильней. На сердце Артур пока еще не жаловался, да оно здесь и ни при чем. Это душа горит, это сам дьявол подает ему сигнал об опасности.

Но и Бобыль подает сигнал:

– Едут!

Инкассаторская машина на всех парах подъехала к сберегательной кассе. Обычная «Нива», которую легко взять из автомата. Оружие наготове, Жмак и Никитос на взводе – в таком состоянии они хоть мать родную убьют, лишь бы на деньги разжиться.

Из «Нивы» вышли двое, один осмотрелся, скользнув взглядом по машинам, стоявшим в одном ряду боком к банку. В этом ряду «Форд», который накануне угнал Бобыль. Инкассатор правильно угадал, откуда ему грозит опасность.

Охранники зашли в банк, вышли оттуда через полчаса, и не одни, а с женщиной лет сорока, которая и несла две сумки с деньгами. Инкассаторы ей не помогали, они рыскали глазами по сторонам, пальцы нервно теребили

пистолетные рукояти в кобурах.

– Ну, чо, начнем? – возбужденно спросил Жмак.

– А ты что, здесь рулевой? – озлобленно спросил Артур.

– Смотри, сколько бабла у нее, еле тащит, – заерзал от нетерпения Бобыль.

– Сидеть, на…, и не рыпаться!

Инкассаторы сели в машину. Артур заметил, как Жмак приоткрыл дверцу «Форда».

– Я сказал, сидеть! – заорал он.

Жмак дернулся, обиженно глянул на него:

– Уйдут же!

– А по… Я сказал, сидеть!

Артур позволил инкассатором уехать, и правильно сделал. Только «Нива» сорвалась с места, как появился ментовской «уазик», из которого вывалился толстяк в бронежилете и с укороченным автоматом на боку. Грузный мужик, но юркий. И взгляд у него живой и энергичный. Пока он рассматривал неподвижно стоявший «Форд», за его спиной появились еще двое автоматчиков.

– А ты говорил, начнем, – недовольно глянув на Жмака, сказал Артур.

Приятно было осознавать, что дьявольское чутье на опасность не подвело его. Но жаль было денег, которые ушли в неизвестном направлении…

– Дергать отсюда надо, – сказал Бобыль.

Менты уже подошли к машине, возле которой стоял их «уазик». Толстяк козырнул, обращаясь к водителю, получил от него права. Проверка документов – дело гиблое.

– Дергаем, – кивнул Артур.

Бобыль плавно стронул «Форд» с места, неторопливо разогнал его. Но менты все же насторожились. Оглянувшись, Артур увидел, как они садятся в свой «уазик».

– Уроды, …ля!

– На хвоста садятся, козлы! – разволновался Бобыль.

– А я люблю козлятину, – осклабился Жмак, поглаживая свой автомат. – Особенно если с лучком и зеленым горошком…

– Лучше без этого, – покачал головой Артур. Не хотелось ему связываться с ментами.

Навара от них нет, один геморрой. Вот если бы это Круча был со своими выродками, тогда бы он с удовольствием задал им жару, а от этих проку нет…

Но менты оказались назойливыми, как сортирные мухи. Нагнали «Форд», по громкой потребовали остановиться. Бобыль ударил по газам, ушел в отрыв. Не зря Артур ориентировался на иномарки, они быстрей и надежней, чем отечественный хлам. Но и менты проявили неожиданную прыть. Вместо того чтобы утереться, они включили форсаж, снова нагнали «Форд». И опять потребовали остановиться, пригрозив тем, что будут вынуждены открыть огонь на поражение.

– Артурчик, может, я им сам огоньку дам? – спросил Жмак, развернувшись к заднему стеклу.

– Песка не насыпали, – усмехнулся Никитос.

Это была его идея уложить мешки с песком в багажник машины, чтобы закрыться от пуль. Но сейчас защититься нечем, а менты все с автоматами.

– Ты, Жмак, смотри, как бы из самого песок не посыпался! – ухмыльнулся Артур.

И толкнул Бобыля в плечо.

– Давай, гони!

Город большой, областной центр, так просто от ментов здесь не уйдешь. А если еще из автомата пальнуть, такой шухер поднимется, что держись… Впрочем, погони не боялся. Сколько раз менты обкладывали его со всех сторон, каждый раз находил лазейку.