Мне душу рвет чужая боль
Шрифт:
И сейчас он заприметил высотки спального микрорайона, за которыми начиналась лесная зона. За домами мог быть пустырь, где можно было разделаться с обнаглевшими ментами. А там и лес, в дебрях которого можно раствориться…
Хотел бы он, чтобы менты учуяли его мысли, испугались и отстали. Но нет, прут за «Фордом» как привязанные. И матюгальник на крыше их «уазика» разоряется, как будто не ясно, что Бобыль не остановится, чтобы вскинуть лапки кверху. Если кто что и вскинет, то это будет автомат… Ну почему менты такие тупые…
Пустыря за домами не оказалось. Зато лесопарк распахнул свои объятия: дорога узкая, тряская, но уходит далеко в глубь зеленой зоны. Бобыль, не задумываясь, свернул на нее. И менты за ним…
– Жмак, выходим! Бобыль, тормози! – распорядился Артур.
Автомат и нахрапистая смелость – лучшее оружие крутых парней. Артур не раз в этом убеждался. И сегодня он еще раз докажет всем, что нет силы, которая могла бы его одолеть.
Он и Жмак вывалились из машины одновременно и широким шагом ринулись навстречу «ментам». «Уазик» начал останавливаться, но Артур нажал на спусковой крючок, и Жмак присоединился к нему… Шли они быстро, стреляли метко – у ментов просто не было против них шансов.
Двух пэпээсников они застрелили в машине, третий успел выпасть из «уазика». Пуля пробила бронежилет, застряла в грудной клетке, но толстяк был еще жив. И даже попытался выстрелить в подошедшего к нему Артура. Но его подвела слабеющая рука, которая не смогла удержать автомат.
Мент с ужасом смотрел на него, но вместо мольбы о пощаде Артур услышал слова проклятия.
– Я тебя узнал, мразь! Сам скоро сдохнешь, тварь!
– Сам сдохни!
Артур наставил на него ствол, нажал на спусковой крючок, но, как оказалось, вхолостую. Нечем было стрелять.
Толстяк вымученно и со злорадством улыбнулся:
– Скоро тебе конец!
– Это мы еще посмотрим, – злобно ощерился Артур.
Он подобрал с земли укороченный автомат, направил его на толстяка. Короткая очередь, и вражья голова лопнула, как гнилой арбуз. Неплохие, оказывается, у ментов автоматы.
– Стволы забираем, – сказал Артур и заглянул в «уазик». – И маслины, все берем…
Они забрали все три автомата, боеприпасы к ним. И два штатных пистолета тоже унесли – чего добру пропадать.
– Давай, Бобыль! Жми на газа! – запрыгнув в машину, потребовал Артур.
И бросил ему на колени трофейный «ПМ».
– Опля! Нехило!
– Да не то слово! – обрадованно протянул Никитос, разглядывая доставшийся ему автомат. – Мы с такими волынами кого хочешь уделаем!
– Уделаем, если сами не обделаемся, – ухмыльнулся Артур.
Настроение было безнадежно испорчено. Как бы ни накаркал мент беду на их голову.
– Не обделаемся, – мотнул головой Жмак. И, немного подумав, спросил: – Со старыми стволами что делать?
– Как что? – удивленно посмотрел на него Артур. – Маслин у нас много, на все пять стволов поделим…
– А калибр не тот. Маленький калибр к большому не подходит… Избавляться от железа надо.
– В море, и все дела, – распорядился Артур.
– А мы чо, на море едем? – просиял Никитос.
– …ля, слышит звон… Будет тебе море. Еще пару караванов возьмем, и можно на море. Да, Артурчик? – спросил Бобыль.
Свой последний куш он снова проиграл Жмаку, поэтому снова рвался в бой. Да и Артур не прочь был подзаработать. Лови щуку, пока масть идет… А потом и на дно можно лечь, а заодно и отдохнуть от трудов неправедных.
– Вот пару караванов возьмем, и в Крым рванем, – сказал он. – Найду Клаву в Балаклаве, днем на солнце греться, а ночью – у нее под бочком…
Но куда больше его вдохновляла настоящая Клава, которая когда-то приехала из деревни покорять Москву. Это потом она стала Жанной, вышла замуж за миллионера, а потом и за мента Кручу. Артур же помнит ее, когда она была просто Клавой, просто деревенской дурой… Ничего, еще пробьет час, когда он явится к ней за расчетом. И с ее мужа он тоже спросит. Пусть уляжется волна в Битове, и тогда он вернется… А пока надо набивать мошну, пока фортуна улыбается во весь рост…
План, как всегда, был прост – никаких планов, вся надежда на фатальное везение, собственную дерзость и огневую мощь. Большой и богатый город на Волге, пункт обмена валют в людном месте, но на окраине. Угнанный джип «КИА», три автомата с полным боекомплектом… Маски из латекса больше не нужны – это своего рода визитная карточка. Артур же не хотел светиться, поэтому в ход пойдут вязаные шапочки, которые легко растягиваются до подбородка.
– Как настроение, Жмак? – спросил он, глянув на дружка.
– Нормально.
– Никитос?
– А баблосы будут? Может, мелочовка какая-нибудь…
– Будут тебе баблосы.
– Тогда все хоккей, – осклабился Никитос.
– А мне сегодня мент снился, – в грустном раздумье сказал Артур.
Его радовало, что Жмак и Никитос в тонусе, но не давала спокойствия собственная хандра.
– Что за мент? Круча? – спросил Бобыль.
– Да нет, другой. Толстый который…
Сегодня ночью во сне он в упор стрелял в толстяка-пэпээсника. Жал на спуск, но пули почему-то отскакивали от ментовской головы. Он стрелял, а толстяк хохотал, смеялся над ним… Это был всего лишь сон, но, тем не менее, Артур не рискнул сегодня напасть на инкассаторов где-нибудь возле банка, где всегда есть опасность нарваться на ментов. Для нападения он выбрал обычный обменный пункт. Риску меньше, но и навар будет не очень. Если вообще овчинка будет стоить выделки…
– Кажется, едут… Да, едут!
Бобыль первым заметил инкассаторскую «Ниву», которая подъехала к обменному пункту. Из машины вышли двое – идут, осматриваются.
– Сейчас, сейчас, – поглаживая свой автомат, сипло пропел Никитос.
Автомат был и у Артура, но стрелять он не будет – его дело добить кувалдой разрушенное пулями стекло. Он был верен своей тактике – бить инкассаторов на взлете, когда они уже в машине, под защитой хлипкой брони. Тогда они уже не так напряжены и внимательны…