Мне нужна жена! Что значит, вы подумаете?!
Шрифт:
— Ты довольна? — раздался чей-то голос за спиной…
И прежде чем развернуться, Яна ещё раз обвела пространство перед собой взглядом. Да, это её комната. Она дома. Всё родное,
— Так ты довольна?
Яна развернулась. Она догадывалась, кого увидит — Вивьен. Узнала по голосу. У них одинаковые тембры.
Странно это — видеть своего двойника на расстоянии вытянутой руки. Близнецы и то меньше похожи.
— Я знала, что ты это сделаешь рано или поздно, — покачала Вивьен головой. — Только зачем? Не пожалеешь, что вернулась?
Вернуться-то Яна хотела, только всё произошло совершенно не вовремя. Ей-то в земном мире, конечно, хорошо, тут у неё налаженная жизнь, тут ей всё привычно, но там у неё Бонифас с Этьеном ещё не пристроенные. И нет никакой уверенности, что проклятие с малышки Жанетт снялось. А ещё Уйгу сбежала. Что с беглянкой будет? И Моррис мрачный, как туча, переживает за неё.
Яна знала, что у неё душа будет болеть за всех них. Пока она не могла их оставить. Но у неё же есть выбор? Она может вернуться назад. Яна пока не понимала, почему артефакт Жюля сработал так странно. Может, он перемещает человека туда, куда он больше всего хочет? Но как бы то ни было, она же в любой момент может его снять и окажется в лавке. Или как?
— Прости, Яна. Ты не всё знаешь, — не дождавшись от двойника ответа, Вивьен шагнула навстречу. — Я должна это сделать. Так будет лучше для нас обеих.
Резким движением руки она сорвала кулон с шеи Яны, совершенно не ожидавшей такого поворота. В шее почему-то не возникло боли, зато сильно кольнуло поясницу. Настолько сильно, что Яна непроизвольно зажмурилась. А когда открыла глаза… обнаружила себя стоящей возле зеркала в ванной комнате в своей лавке. Уже даже не удивление, а два других чувства завладели ею. Злость на Вивьен — как она посмела сорвать кулон?! И облегчение, что Яна вернулась… почему-то хотелось сказать… домой. Так где же твой дом, Яна?
Немного отдышавшись и успокоившись, она тщательно проанализировала то, что произошло. И чем больше думала, тем больше сомневалась, не привиделось ли ей это всё. Может, у неё радикулит? Спину прострелило — вот от боли и накатились видения. Хотя, конечно, для радикулита рановато.
Обиднее всего, что артефакт остался у Вивьен. Яна успокаивала себя тем, что сможет сделать такой же. Ведь в записях Жюля есть подробное описание, как он над ним работал. Но даже если у Яны и получится его повторить, то сколько уйдёт на это времени? А Моррису артефакт нужен немедленно, чтобы найти Уйгу.
С такими невесёлыми мыслями она вышла из ванной и услышала стук в дверь.
— Вивьен, мне нужен твой совет, — в комнату вбежал бледный как полотно Этьен. — Срочно. Идём.
Этьен быстро, почти бегом, спускался по лестнице. Яна едва за ним поспевала. Мыслями она была далеко отсюда — снова и снова прокручивала в голове то, что произошло, когда она надела кулон из обсидиана. Однако события закрутились так, что о своих проблемах пришлось забыть.
Возле входа в пристройку кузен остановился. Он перевёл дыхание, посмотрел пронзительно и спросил:
— Вивьен, тебе когда-нибудь приходилось нарушать клятву? Как ты считаешь, существует ли оправдание предательству?
Яна была обескуражена вопросом — тема очень серьёзная. С учётом того, что ей пришлось пережить некоторое время назад, ответ получился категоричным.
— Предательство — это всегда плохо. Но почему ты спрашиваешь?
— Она взяла с меня клятву не выдавать её. Но с ней происходит что-то очень нехорошее. Она нуждается в помощи. Но всё равно просит, чтобы я никому не говорил.
— Ты про Уйгу? — догадалась Яна.
— Да.
Ну и дела! Все ищут полукровку, а она прячется у Этьена?! Моррис весь город прочесал, а Уйгу здесь?
— Она пришла ко мне ещё вчера ночью, — начал объяснять кузен. — Бледная, с припухшими воспалёнными глазами, как будто плакала несколько часов подряд. У меня сердце сжалось. Я сразу понял, что что-то случилось. Она гордая и дерзкая — такие не плачут. Я заподозрил, что она больна.
— Она в твоей пристройке с ночи, и ты молчал? — с укором посмотрела Яна.
— Прости, Вивьен, я знаю, что заслужил твои упрёки и даже взбучку, но не кори. По-другому я не мог поступить. Уйгу сказала, что сбежала от своих, сказала, что в племени её никто не понимает. Они хотят, чтобы она была такой, как все. Но она не такая. Хотят убить в ней то, что является частью её самой. Я до конца не понимал, что она имеет в виду, но догадывался, что речь о жутких дамарийских ритуалах. Я сам видел это однажды. Она не хотела подвергать себя воздействию их ритуального огня — её завели в пламя насильно.
Минуту назад Этьен был бледен. А сейчас его лицо покрыл румянец волнения. Видно было, что кузен находится во власти противоречивых чувств.
— Она говорила возбуждённо и импульсивно, — продолжил он. — Глаза горели, дыхание сбивалось. Меня страшила и восхищала её одержимость. Я сам бываю одержимым — когда дело касается театра. Я знаю что это. Одержимым людям обязательно нужен якорь — человек, который не даст сорваться в пропасть. У меня есть такой человек — маман. А у неё? Я боялся, что если оттолкну Уйгу, ей некуда будет идти — она наделает бед.