Мне снился сон…

Глебова Ирина Николаевна

– Зайди ко мне ненадолго.

Они пошли в её комнату, Игорь сел в кресло, кивнул на пианино. Девушка стала играть. Пальцы бегали по клавишам, а она думала об этом парне, который, когда она чуть поворачивала голову, молча улыбался ей. Она не видела Игоря почти полгода, и, казалось, он не изменился. Но это только поначалу. Сейчас Виктория невольно подумала: «Он в чём-то другой». И не потому, что летом Игорь был одет в лёгкое и светлое, а сейчас – в тёмное. Джинсы и чёрный свитер – с воротом на змейке, с белой полосой, по которой мчались друг за другом ветвисторогие олени… Ещё когда Игорь только зашёл, она спросила:

– Похоже, норвежские мотивы?

И он ответил:

– В точку. Купил в Осло, был недавно в командировке.

Этот свитер очень шёл к его русым волосам, тёмным глазам… Так подумала девушка, вновь мимолётно

глянув в сторону своего внимательного слушателя. Да, Игорь изменился, во всяком случае – в её глазах. Вика отдавала себе отчёт: она впервые восприняла своего друга иначе. Сначала он был для неё смелый, ловкий, весёлый парень. Потом – хороший друг, умный, начитанный, с которым и время приятно провести, и поговорить есть о чём. Тогда же – объектом её сильной влюблённости. Затем стал женихом её лучшей подруги… Теперь она увидела его – впервые, – как бы это сформулировать для себя самой?.. Человеком, занимающимся делом. Специалистом. Профессионалом, который любит свою работу и знает её до тонкостей. Да, не так много за сегодняшний вечер он сказал, но достаточно, чтоб понять – этот парень не из рядовых служащих банка. Она и сама была такой: вникала во все тонкости своего дела, всегда хотела большего. И то, что она увидела в Игоре подобные качества, взволновало Вику. Как уже было когда-то, появилось ощущение их похожести, их близости, понимания с полуслова…

Ещё раз повернув голову, поймав его взгляд и улыбку, Виктория быстрым пассажем закончила игру, развернула крутящийся стул в сторону Игоря.

– Скажи честно, есть надежда выпутаться нам из ваших кредитных сетей?

– Скажу через два дня, – Игорь покачал головой. – Так, с наскока, не могу. Я же взял все ваши документы, буду смотреть, прикидывать.

– Жаль, что это не твой банк…

Он засмеялся.

– Не жалей. Ваш «Гермес» как раз есть наше дочернее ответвление.

– Правда? – Вика почему-то обрадовалась, словно это что-то решало. А, может, и правда решало? Игорь ведь говорил таким спокойным, уверенным тоном, будто ничего страшного не происходило.

– У банка, где я служу, много филиалов, ответвлений, дочерних компаний по всему свету. Это огромный конгломерат! Ты даже представить не можешь, как он влияет на мироустройство…

– Не могу и не хочу! Мне достаточно того, что нас хотят ограбить!

Игорь долгую минуту не отрывал от неё глаз, потом произнёс, не стараясь сдержать волнение:

– У тебя щёки горят огнём, а в глазах – молнии. Какая ты красивая! Я всегда любил тебя вот такой, в состоянии справедливого гнева, что ли…

– Ладно! – девушка встала, отошла к окну, открыла форточку. – Здесь душно…Прости, я на тебе оторвалась… Ты-то тут при чём?..

– Не оправдывайся. Я сам, когда уже хорошо вник в банковское дело, не раз думал…Человеческая ли вообще эта область? Может, божественная, а, может, и дьявольская? Движение финансовых сфер – это вечный двигатель. Там, на этих путях и орбитах – свои законы и своя атомная структура. Если верить в Бога, как в первоначальную силу, запустившую круговорот жизни, то можно представить и поверить, что финансы – приводные ремни этой божественной силы. Представь, распадаются великие империи, а в финансовых сферах – ни краха, ни обвала. Если даже отдельные банки, как говорится, «лопаются» – это случается не просто так, это запрограммировано и необходимо для поддержания непрерывности финансовых оборотов… Просто выпадают лишние или истёршиеся шестерёнки. Они легко заменяются…

Виктория слушала заворожено. Он говорил так интересно! Наверняка мог бы сказать ещё больше, но вдруг сам себя оборвал, встал, подошёл и взял её за руку.

– Я пойду, пора. Через два дня позвоню.

И легонько поцеловал её в щёку…

Вика так и сказала родителям – через два дня. И через два дня, утром третьего, как только Пичужины собрались на кухне к завтраку, Нина Антоновна сказала:

– Нет, за два дня он не успеет… Да и вообще, ничего нельзя сделать…

Все поняли о чём она. Вика видела, в каком состоянии была мама эти последние дни. Изо всех сил она старалась казаться оптимисткой. Но это выливалось то в лихорадочно быстрые рассказы о каких-то случаях на работе с нервными смешками, то в суетливое, внезапно начатое вытирание пыли, то в поиски каких-то нужных бумаг с обвинениями всех в неряшливости. Садясь к телевизору, где шёл очередной сюжет бесконечного сериала, мама поначалу слишком

активно комментировала героев, а потом вдруг отключалась, уходила в себя… Вика боялась, что с ней произойдёт нервный срыв. Приходило даже в голову страшное: а вдруг наложит на себя руки! Именно сейчас девушка поняла, что есть самое главное в их жизни: то, что все они живы и здоровы! Ну будут жить в двухкомнатной квартире где-нибудь в отдалённом городском микрорайоне – подумаешь, сколько людей так живут! Раньше это были окраины, назывались «спальными» районами. Но теперь туда почти везде проведено метро, отлично развита инфраструктура – то есть, существуют все условия для нормальной жизни, она, как архитектор это хорошо знает. А какие там гипермаркеты – целые дворцы, соединяющие и торговые центры, и развлекательные: катки, кинотеатры, дискотеки… Вот у неё на работе несколько ребят живут и на Северной Салтовке, и на Алексеевке, и ни за что оттуда не хотели бы переезжать. Говорят: старинный центр – это вчерашний день, а у нас – завтрашний… В этот момент закололо сердце: нет, нет, её дом, родной с самого рождения, ничего не надо…

Вика не слышала, как отец, тоже сильно озабоченный состоянием жены, сказал ей вечером:

– Нина, ты меня прости, что сорвался на тебя. Тогда, когда только услышал… Но ты же понимаешь: это была первая реакция, неконтролируемая, от неожиданности. Я потом думал: если бы какой-нибудь давний приятель попросил меня за него поручиться, я, скорее всего, тоже согласился бы, особенно не вчитывался в бумаги… Мы ведь с тобой одинаковые, как говорится, со старым мышлением. И не переживай сильно! Мы просто расслабились, думали – всё самое плохое позади, трудности пережили, выкарабкались…А вот оно как: не надо забывать, что живём при капитализме, а здесь главный бог – нажива любой ценой.

Обнял жену за плечи, посадил рядом с собой на диван, прижал её голову к плечу.

– Мы же с тобой врачи, знаем, какие страшные болезни бывают от нервных переживаний. Давай пропишу тебе успокоительное, попьёшь… А лучше – не надо. Вон наше главное лекарство – наши дети. Они уже крепко стоят на ногах, они молодые, им адаптироваться проще.

Нина горько всхлипнула:

– Вика ещё не замужем. Господи, как бы я хотела, чтобы рядом с ней был Игорь! Какой хороший парень, душевный, умный и… обеспеченный. Вот ты сам сказал: капитализм. Значит, нужно хорошую опору в жизни иметь, и материальную тоже!

Анатолий засмеялся, погладив жену по волосам, как маленькую девочку.

– Да я не против… И – давай подождём. Что-то между ними происходит, протягивается… Я заметил.

Игорь позвонил днём Виктории на мобильный телефон.

– Когда мне подойти, чтобы вы все были дома? К шести вечера? Хорошо, я буду.

Вике так хотелось спросить: «Ну что?..», но она не стала. Он придёт и всё расскажет… А голос у Игоря спокойный, уверенный. Значит?..

Она, когда зазвонил мобильник, быстро вышла из рабочей комнаты. Ну ничего такого Игорь не сказал, а она разволновалась. Потому не стала сразу возвращаться, села в длинном, тускло освещённом коридоре на продавленный диванчик. Было тревожно, словно предчувствовались перемены в жизни, в судьбе. Но это была не тягостная тревога, Вика отдавала себе отчёт: не о смене жилья она сейчас думает. О перемене в себе, в своём даже не отношении, а восприятии Игоря. Может быть у него и не получится их выручить, но девушка не сомневается – он сделает всё возможное. Какой же Игорь всё-таки надёжный, верный человек! Какой умный. Весёлый… Вика вспомнила первые дни и недели их знакомства, дружбы, ту незримую нить, протянувшуюся между ним и её, их понимание друг друга… Она ощущала – лучшее, из того, что было, возвращается. Потому и было ей тревожно… и радостно. Конечно, он готов помогать Пичужиным ради неё, Виктории. Но если бы его попросили отец и мать, а она, предположим, уже не жила с ними, была где-нибудь далеко? Нет, и в этом случае Игорь не отказал бы им. То-то и оно…

Игорь позвонил в дверь без десяти минут шесть. «Молодец, – Вика бежала по коридору, за ней торопилась мама. – Понимает, что последние минуты ожидания самые напряжённые. Избавил нас от этого…» Игорь протянул три розы Нине Антоновне, и она вдруг так сильно побледнела, что он быстро сказал:

– Всё в порядке, не волнуйтесь! Долга у вас уже нет!

Он, конечно, не собирался говорить это у самой двери, но так получилось.

– Пойдём, мама. – Вика взяла мать под руку. – Игорь, проходи в зал.