Мне снился сон…
Шрифт:
– Значит, бриг погиб? – спросил Энтони. Он много знал героических историй морских сражений, самоотверженности английских морских офицеров. Но этот рассказ необыкновенно тронул его. Он напомнил рассказ бабушки – Антон Вербенцов явно был из той же породы, как и капитан брига «Меркурий». Что ж, недаром они из одного города…
– Русские, знаешь ли, могут погибнуть с честью, но они умеют и сражаться. Наши моряки прибили к гафелю флаг, чтоб во время боя он ни коим образом не оказался спущенным, на бочку с порохом положили заряженный пистолет: тот, кто окажется в живых последним выстрелит и взорвёт этой бочкой корабль. Как видишь, подготовились и к бою, и к смерти. А потом несколько часов был бой: и пробоины,
Энтони покачал головой.
– А ведь это знаменитый факт… В составе российского флота всегда есть корабль с названием «Память «Меркурия»… Этот бой, этот подвиг стал как бы предвестником тех героических событий, которые мы называем «Первой обороной Севастополя». Всё, что я тебе буду показывать, в основном связано с этим. Начнём с Музея-Панорамы «Оборона Севастополя», потом – Бастионы, Малахов курган, Памятник затопленным кораблям… Вообщем, сам всё увидишь. И почувствуешь, надеюсь.
– Я уже чувствую.
– Завершим памятниками той войны, которую вы называете Второй мировой, а мы – Великой Отечественной. Здесь это была «Вторая оборона Севастополя». Ну, пошли к машине, времени не так много…
Уже смеркалось, когда два молодых человека стояли на набережной Приморского бульвара, смотрели в сторону Памятника затопленным кораблям. О плиты набережной билась волна, он был совсем близко, в нескольких метрах – словно вырастал из мощных гранитных глыб. Уже горели фонари, освещая и многолюдную набережную, и стройную колонну с бронзовым орлом на вершине. Мощная птица распростёрла крылья, держит в клюве лавровый венок. Одновременно гордость и скорбь исходит от этого изваяния…Энтони, уже так много услышавший о героической истории Севастополя, знает и эту: затопить на входном фарватере суда, чтобы не дать вражескому флоту прорваться на рейд… Он думает: с каким же чувством смотрел адмирал Корнилов на уходящие в волны моря фрегаты и линейные корабли, среди которых был и «Двенадцать апостолов» – корабль, которым в своё время командовал он лично…
– Ну что, Энтони, – тронул его за плечо Дмитрий, – мы с тобой завершили круг. Вернулись туда, откуда начали. Видишь, там Матросский бульвар и памятник бригу «Меркурий». А вот начинается проспект Нахимова – там живут твои Вербенцовы. Пора к ним.
Глава 12
Странное чувство осталось у Энтони от встречи с Вербенцовыми. Для бабушки он кое-что узнал о жизни Антона после войны. Но всё, что рассказывалось ему, подавалось как-то слишком спокойно, без эмоций. Может быть он был разочарован оттого, что представлял: сын капитана Вербенцова гордится отцом, будет говорить о нём восторженно, будет счастлив узнать ещё, что помнят того в далёкой Англии. Возможно, Антон упоминал о спасённой английской девушке, сдержанно, конечно, без бахвальства. Тогда он, Энтони, расскажет об этом подробнее и увидит, как загорятся радостью глаза у сына и внука… Но всё произошло буднично, сын был приветлив, но, похоже, его оставили равнодушным события давних лет. Внук вообще занимался своими делами…
Михаил Вербенцов был симпатичным мужчиной средних лет, спортивным, загорелым. Когда Энтони увидел фотографии Антона, он понял, что сын похож на отца. Особенно, когда узнал, что Михаил работает в крупной водолазной компании, организовывает подводные погружения научных и поисковых групп на затонувшие суда, самолёты времён войны,
– Сейчас, правда, всё больше дайверы опускаются под воду, на те же затонувшие суда – сокровища ищут. Ну и туристы хотят обучаться подводному плаванию. Учу.
Жена его, Елена, занималась дизайном одежды в местном модельном агентстве. А их единственный сын, парнишка по имени Даня, учился в компьютерном колледже. Он немного посидел с ними, послушал, а потом ушёл в другую комнату.
Дмитрий прихватил с собой бутылочку коньяка, Елена нарезала сыр, фрукты. Они немного выпили, но разговор не клеился. Казалось, Михаил рассказал всё, что мог. Энтони понимал: завяжись разговор заинтересованный – темы бы нашлись. Но, почему-то, сын капитана Вербенцова был сдержан и спокоен – похоже, его уже тяготила беседа. Словно почувствовав недоумение англичанина, Михаил объяснил:
– Отец умер, когда мне было шестнадцать, я заканчивал школу. Какой-то особой близости у нас с ним не было. Не знаю… Он много работал, а мама – нет, она была всегда дома, всегда при мне. Вообщем, я был маменькин сынок – есть у нас такое выражение. Именно она знала все мои проблемы – школьные, личные. С ней я был откровенен…Помню только два случая…Когда мне было лет двенадцать, мы с отцом выезжали в море на военном корабле, в праздник Военно-Морского Флота. А в четырнадцать лет я ходил с ним в горы. Вот в эти два раза я испытывал такую гордость и такую любовь к отцу! И он тоже мной гордился, я чувствовал. Но потом всё возвращалось к обыденности: папа на работе, возвращается поздно, читает, смотрит новости по ТВ, мной не интересуется… Может быть, я и сам виноват, тоже не слишком интересовался его жизнью? Что теперь об этом говорить…
В какой-то момент Энтони даже засомневался: тот ли это Антон Вербенцов? Ну да: имя, фамилия, морское воинское звание, город Севастополь – совпадают, а человек – другой?.. Но в это время жена Михаила Елена сказала с улыбкой:
– Конечно, я Мишиного отца не знала, мы встретились и поженились лет через десять после его смерти, но мне свекровь – Мишина мама, – рассказывала кое-что о своём муже. Говорила, что в войну он служил далеко на севере, чуть ли не в Арктике, и вечная мерзлота наверное выморозила его сердце. Так и говорила: «Он очень хороший человек, но у него душа и сердце какие-то замороженные, никак не могут оттаять» Однажды даже пошутила: «Мишенька был сыном выросшего Кая, которого так и не нашла его Герда!» Это из сказки Андерсена, знаете?
Энтони кивнул, чувствуя как приливает кровь к щекам. Догадка-прозрение пронзила его: неужели Антон так же всю жизнь любил свою Тори, как и леди Виктория своего Тони? Вот только она смогла быть счастливой, а он?.. Похоже – нет.
Энтони просмотрел те немногие фотографии Антона Вербенцова, которые хранились в семье. Выбрал несколько для бабушки: чёрно-белую, сделанную давно: молодой капитан Вербенцов в военной форме. Фотография была явно официального характера, но Антон на ней выглядел, видимо, таким, каким его знала и помнила леди Виктория. Ещё одна – с друзьями на Графской пристани: здесь Вербенцов – в светлом летнем костюме, весел и непосредственен. И цветное фото с семьёй – молодой интересной женщиной и маленьким сыном…
У Вербенцовых не было сканера. Дмитрий спустился к машине, принёс свой – компактный плоский чемоданчик. В соседней комнате Даня неохотно уступил гостям компьютер – он играл в средневековый боевичок онлайн. Фотографии отсканировали, сбросили Энтони на флешку.
Осталась ещё одна просьба.
– Мне бы очень хотелось посмотреть боевые награды вашего отца, – попросил Энтони Михаила. – Это можно? Среди них должен быть английский орден «За выдающиеся заслуги» – исключительно почётный орден. Им он был награждён и за спасение моей бабушки, в том числе.