Мнемозина
Шрифт:
Лара обреченно махнула рукой.
— Что? — насторожился я.
— Вышла замуж, — зло усмехнулась она. — Как будто это могло удержать ее от тяги к спиртному. Смешно, но теперь она — баронесса. Мы с Олегом дико хохотали, когда узнали об этом. Ее муж — какой-то вшивый баронет из древнего немецкого рода, без денег, естественно. Титул, это все, что у него есть. Титул и герб. Но на приемах Светлана теперь представляется именно как баронесса Фюрстенберг. Смешно. На светских раутах за глаза ее зовут Светлана Фюрер. Вы читали Моэма? У него там была парочка эпизодических персонажей в «Театре», какие-то обнищавшие дворяне, которые охотно посещали
— Ксения недавно виделась с матерью, вы не в курсе?
— Не знаю, не думаю. Ксюша никогда о ней не говорила. По-моему, она относилась к Светлане равнодушно. Когда они разводились, Ксюше было пять. Девочку вырастила я, хотя мамой она никогда меня не называла.
Леля вкатила в кабинет тележку с напитками и собиралась разлить их, но Лара небрежным хозяйским жестом отослала ее прочь. Леля испарилась, будто ее и не было. Я поухаживал за дамой, налив Ларе коньяку, а себе воды.
— А как же она относилась к вам? — осведомился я. Лара фыркнула.
— О, я ждала этого вопроса. Вы предсказуемы, Иван. Признаться, я думала, что вы начнете гнуть линию злой мачехи и бедной сиротки еще при первой нашей встрече. Но уверяю вас, для нашей семьи это не актуально. Я любила Ксению.
— А она вас?
Лара мрачно уставилась в окно и пригубила коньяк. Я отметил, что она сделала добрый глоток и даже не поморщилась.
— Мне трудно ответить, — наконец, ответила она. — Я ее не раздражала. Пожалуй, мы были в хороших отношениях, даже приятельских, но вряд ли она воспринимала меня как мать. Скорее, как старшую сестру. В конфликтах с отцом я старалась не принимать ничью из сторон.
Я насторожился.
— Она часто конфликтовала с Олегом Юрьевичем? — спросил я. Лара вновь пожала плечами. Этот разговор сплошь состоял из пожатий плечами.
— Как все подростки. Хочу то, хочу это. Он ее не особо ограничивал, но иногда приходилось говорить «нет». Мы даже поругались с Олегом накануне ее смерти.
— Из-за чего?
Лара закатила глаза и вновь отхлебнула из бокала, почти допив коньяк.
— Он решил купить ей спорткар. Моей машине уже три года, а он вдруг решил подарить машину дочери, у которой и водительских прав не было. Только не надо думать, что я настолько обиделась на Ксюшу из-за машины, что вытолкнула ее из окна. Просто это было… неприятно. Но я ни слова ему не сказала, да и на Ксению не обиделась.
Я помялся и, глядя Ларе прямо в глаза, спросил, стараясь, чтобы в моем голосе прозвучало как можно больше понимания:
— Вы обиделись на мужа из-за машины, потому что он подарил ее не вам, а девочке, которая ему даже не родная дочь?
Лара откинулась на спинку кресла и бросила на меня злобный взгляд, но потом злость испарилась, и она ответила тусклым голосом:
— Я же говорила: надо было сразу вам об этом рассказать. А иначе получается как в скверной
— А своего отца девочка знала?
— Ха! Если бы его знала ее мамаша! — рассмеялась Лара, но ее смех был насквозь фальшивым. Допив коньяк, она протянула бокал мне, и я торопливо наполнил его. Лара вяло улыбнулась и вновь откинулась на спинку кресла. — Никто не знал отца Ксюши. Так бывает, когда пьешь без меры.
Лара видимо сообразила, что сама пьет и нерешительно поставила бокал на стол. Облизнув губы, она бросила на меня настороженный взгляд, словно пытаясь увидеть мое осуждение.
— Ксения забрала машину? — спросил я
— Нет. Она стоит у нас в гараже. По-моему, она ее даже не видела.
— Лариса, скажите… — начал я, но она решительно прервала меня.
— Лара. Зовите меня Лара. В имени Лариса есть что-то… босяцкое.
— Хорошо. Лара… Вы знаете подругу Ксении по имени Алиса?
— Мы уже говорили, что Ксения редко приводила к нам друзей, но сейчас припоминаю, что пару раз заставала у нас девицу с каким-то идиотским пирсингом в ноздре и шарящим взглядом. Кажется, ее звали Алиса, но не могу поручиться. Это было примерно полгода назад.
— Посмотрите на фото. Это она?
Лара уставилась на экран моего телефона и кивнула
— Да, я уверена, что видела ее. Она имеет какое-то отношение к смерти Ксении?
Я предпочел не ответить, сунул телефон обратно в карман и спросил:
— Вам отдали ее компьютер?
— Что — компьютер? — удивилась Лара. — Отдали? Кто нам должен был его отдать?
— В квартире не было ноутбука, планшета, или какого-то другого устройства, — пояснил я. — Неужели, у Ксении не было ничего, кроме телефона?
— В квартире нет ноутбука? Странно. Он у нее точно был. Возможно, его забрали полицейские. Я спрошу Олега.
Она поглядела на бокал, а потом, махнув рукой, снова схватила его в руки, как спасительную соломинку. Скорбь ли это была по падчерице, или же страх, я понять не мог.
— Давайте поговорим о Глебе, — предложил я. — Знакомые с ним говорят, что он довольно инфантилен и совершенно не способен на убийство. Как думаете вы?
— Если бы не смерть Ксении, я бы согласилась, — кивнула Лара. — Он вполне ей подходил. Мы даже рассматривали его как будущего зятя. По своему темпераменту Ксюша была гораздо живее, ярче. Она его подавляла. Думаю, Глеб был ведомым в их паре. Но иногда и марионетки бунтуют. Если Глеб действительно виновен, что могло там произойти кроме банальной ссоры или несчастного случая… Нет, я не уверена, что он намеренно убил Ксюшу. Я могу допустить, что это была трагическая случайность или несчастный случай, после которого мальчик просто испугался…
Я напрягся. Где-то совсем недавно я слышал это определение. Кто-то точно так же назвал Глеба мальчиком, и это неприятно резануло мой слух. Если от Лары, практически матери Ксении, назвать Глеба мальчиком было вполне естественно, то тогда меня это напрягло. А затем я вспомнил, и автоматически сунул руку в карман, где лежал украденный телефон. Лара молчала и глядела на меня, а затем, наклонившись так, что в вырезе кимоно мелькнула ее роскошная грудь, произнесла вкрадчивым, слегка съезжающим от спиртного, голосе: