Многовластие
Шрифт:
При этих словах лампочка мигнула два раза и погасла.
– Ну, вот, – горестно вздохнула Антонина. Снова в первобытность. – Она с трудом нашла в темноте спички и зажгла керосиновую лампу.
– Большую часть жизни прожили без электричества, – махнул рукой Виктор Андреевич. – Как-нибудь и дальше обойдемся. А что с телефоном? – Он снял трубку. – Тишина. Кажется, и он не работает. Когда это все кончится?
Со стороны Невского послышались звуки выстрелов.
– Виктор, у нас Алеша где-то там, – всплеснула
– Не волнуйся, Тоня, они депутаты, у них власть и охрана, – успокаивал он, но в голосе не было уверенности.
Тревожность в доме усиливалась. Виктор чувствовал, что что-то не так. И вот. Послышался какой-то резкий хлопок с улицы. Это с грохотом была раскрыта уличная дверь. Раздались звуки солдатских сапог на лестнице. Антонина инстинктивно прижалась к Виктору.
– Мне страшно! А вдруг они ворвутся к нам!
Тут дверь комнаты заходила ходунов от ударов кулаками и ногами. Сквозь дверь кричали:
– Открывай!
– Кто там? – довольно жалобно спросила Тоня. – Что вам нужно?
– Патруль, – требовательно ответили из-за двери. – Открывай, а то ломать будем!
– Что делать, – прошептала она Виктору, – открывать?
– Открывай, конечно. Что мы, у кого-то что-то украли!
Он стоял рядом с нею. Дверь отрылась, и не спрашивая разрешения, в комнату, светя фонариками, ввалились сразу три солдата. Их вид даже в темноте вызывал омерзение. Нечищеные сапоги, гимнастерки со следами пятен, пьяные лица.
– Там табличка на двери, – сказал один. – Судья. Приятно познакомиться. Один такой навесил мне срок. Не ты ли это будешь? – надвигаясь на Виктора, стал спрашивать рядовой.
Не дойдя Виктора, он остановился, и стало понятно, что бывший зэк не чувствует уверенности в своих силах. Это позволило хозяевам перейти в наступление.
– Вы, нетрезвые, врываетесь в квартиру законопослушных граждан, называете себя патрулями. Выходите, пока не вызвали настоящий патруль! – громко отчитала Антонина, понимая, что все зависит от вооруженных пришельцев, и никакой патруль им не поможет.
Пришельцы готовы были пойти на мировую.
– Сейчас обыщем покои буржуев. Найдем, что вы прячете! – Один из солдат отправился в спальню, светя фонариком.
– Где ваш ордер на обыск? – спросил Виктор как можно строже.
– Вась, какой им орден нужен, – спросил один солдат другого, явно не зная, что такое ордер. Василий пожал плечами. Он тоже не знал.
– Что здесь проживает бывший судья, вы знаете. А то, что здесь живет депутат Петроградского совета, этого не знаете?! – наступала Антонина.
– Какой еще депутат? – спросил тот, что потрезвее.
– Наш сын, Новожженов Алексей. Не знаете такого? А еще требуете: власть Советам!
– Откуда ж мы знали? – сказал Вася.
Разбойники переглянулись. Смелость хозяйки подействовала.
– Ладно, – нагло обратился третий к хозяевам. – Золотишко прячете? – Он решил изменить подход, не желая развивать эту историю. – Давайте. А не то у нас оружие есть.
– Пошли отсюда, – сказал Василий. – Видишь, какое-начальство.
Он потянул наглеца за рукав.
– Скажите, сколько нужно на выпивку, может, поможем, – понимающе предложил Виктор.
– Обрадованный военный, замявшись, с просьбой в голосе сказал:
– Пять рублей. Ей-богу, хватит.
Виктор отсчитал, добавил еще рубль и протянул солдату.
– Премного благодарствуем, – заговорили солдаты, быстро покидая квартиру. На их лицах сияла радость.
Когда их шаги стихли, Виктор облегченно вздохнул и сказал:
– Нам с тобой несказанно повезло, Тоня. Они могли сделать все, что хотели. Я много слышал об их бесчинствах в соседних кварталах. Ты у меня оказалась смелая и находчивая.
Он положи ладонь на плечо жены. Руки у Антонины тряслись. Это только казалось, что она такая смелая.
– Я, Виктор, больше тебя испугалась. Только виду не показала, – сказала она, успокаиваясь. – Ох, ну и порядки! Так и убьют, не дорого возьмут.
– Кажется, сегодня все обошлось. А не пора ли нам поужинать? – сказал он, чтобы снять напряжение и отвлечься от неприятностей. Накрывать некому?
– Да, Верочка сказала, что они с семьей куда-то уезжают, попросила расчет.
– Ну, и хорошо. Будем все делать сами.
Антонина достала где-то спрятанную симпатичную коньячную бутылку.
– Давай по пятьдесят грамм за избавление, – сказала она.
– И за Лешу, чтобы все у него обошлось, – добавил Виктор Андреевич.
Глава седьмая. Утро нового дня
Находившиеся внутри дворца защитники Совета оставались в явном меньшинстве к утру четвертого июля. Несколько десятков добровольцев залегли цепью с тыльной стороны Таврического. На других дверях стояли немногочисленные часовые.
Первым из Ораниенбаума прибыл Второй пулеметный полк с несколькими десятками пулеметов. К одиннадцати часам они уже разместились под окнами. Стали слышны выстрелы на Невском проспекте. От шальных пуль упали несколько человек. Смятение и паника охватила людей. Часовые в страхе разбежались, и долгое время дворец оставался открытым.
В одиннадцать на набережную высадились матросы Кронштадта во главе с большевиками Рошалем и Раскольниковым. Нестройными рядами они двинулись к особняку Кшесинской, открывая по дороге беспорядочную стрельбу. Большевики, как никто другой, уделяли огромное внимание агитации. Балкон дома балерины использовался как трибуна в течение многих дней. Перед матросами выступили Свердлов и Луначарский.