Многовластие
Шрифт:
– Наше, так называемое Временное правительство, продолжает империалистическую войну. Оно не идет на мирные переговоры и не ищет путей к миру. Наша партия предупреждала о недопустимости нового наступления на фронте. Теперь мы пожинаем результаты. Власть должна принадлежать новой форме организации трудящихся – Советам. И вы должны об этом сегодня твердо заявить.
Послышалось недружное:
– Пусть Ленин выступит! Хотим Ленина послушать.
В доме Кшесинской Рошаль уговаривал Ленина.
– Владимир, то есть, Николай Петрович, – поправился он, назвав его конспиративной кличкой, – моряки
– У меня недомогание. Простудился немного.
– Вы хотя бы покажитесь перед ними. Что же, мы зря плыли? Сила большая.
– Сколько привели?
– Не менее шести тысяч.
– Тогда выступлю.
Он вышел на балкон после Луначарского.
– Здравствуйте моряки, наша опора и надежда! – Начал он привычным голосом оратора. Снизу ответил нестройный гул матросов. – Вы видите, что идеи большевиков воплощаются в жизнь. Мы говорили о неминуемой потере эсерами и меньшевиками доверия масс. Мы говорили также о необходимости ликвидации антинародного буржуазного Временного правительства. Нам не нужны министры-капиталисты и прислуживающие им социалисты. Ничего хорошего это правительство не принесет рабочим и солдатам. Только войну, разруху и голод. Нужно добиваться осуществления лозунга «Вся власть Советам». Но и с нынешними Советами надо быть более осмотрительными. Нужно в ближайшее время провести перевыборы в Совет, чтобы убрать из него соглашателей. Мы уверены, что у вас сегодня хватит сил для этого. Идите к Таврическому дворцу и добивайтесь осуществления нашей общей цели. Соблюдайте дисциплину и организованность, не поддавайтесь на провокации.
Ильич выставил вперед руку. Толпа ответила гулом голосов и двинулась в сторону Таврического дворца.
Глава восьмая. Напряжение растет
После полудня часть моряков Кронштадта заняла Петропавловскую крепость. Остальные подошли к дворцу. То там, то здесь вспыхивала перестрелка. Она продолжалась около часа. После кронштадцев большевики привели одиннадцать тысяч рабочих Путиловского завода. Подошли рабочие с Выборгской стороны. Здесь же были военнослужащие из Гренадерского и других полков. Были и зеваки.
Оборону здания выдерживали несколько десятков членов Воинской секции Совета. Из толпы, вплотную подходившей к дворцу, изредка вырывались отдельные банды. Они проникали в здание и устремлялись туда, где стояли автомашины. Садились за руль и пытались угнать технику. Защитники всякий раз отбивали машины, вытаскивали самозваных шоферов и выталкивали их обратно в толпу. Из тех, кто оборонял здание, особенно выделялись Новожженов Алексей и член Исполкома Совета Сомов. Невысокий и коренастый, он всюду успевал. Выпроваживал налетчиков он не иначе, как в шею, вызывая улыбки зрителей.
Защитники Таврического с каждой отбитой атакой все более наполнялись уверенностью в своих силах.
– Товарищ Никитин, – обращались они к начальнику контрразведки входившим у них в употребление новым словом, – когда в контратаку пойдем!
– Дайте мне хоть одну полную команду! – отвечал он. – Нас пока мало.
Неожиданно около часу дня он увидел тех, кого еще ночью отправил за подкреплением к казакам. Это были Гоц и Анисимов.
– Вы что до сих пор здесь делаете! – набросился он на них. – Мы ждем, что вы приведете казаков.
– Мы очень извиняемся! Задержались на интересном заседании Совета. Но мы сейчас же отправляемся. Будьте уверены!
Никитин так и не увидел их ни сегодня, ни завтра.
А в это время по Невскому шел целый полк с развевающимися знаменами. Его вели большевики. К удивлению наблюдателей он держал строй. Последнее время такое редко можно было видеть. В большом почете была расхлябанность. Защитники Таврического уже было подумали, что идет им помощь. Но скоро поняли, что ошиблись. Это был Первый запасной полк.
Вскоре к дверям пробились три представителя полкового комитета. Мрачно озираясь, они явно высматривали, что творится внутри дворца. Никитин вышел вперед и спросил:
– С чем пришли?
Прапорщик Сахаров мрачно ответил:
– Революция углубляется…
Чего он хотел добиться этой загадочной фразой, никто не понял. В тоне сказанного явно слышалась угроза.
Делегация была решительно вытеснена за двери. Однако плотность солдат и рабочих на площади все увеличивалась.
По городу с утра разъезжали бронеавтомобили, из которых стреляли неизвестно по кому. Большевики поставили пулеметы на перекрестках так, чтобы держать под контролем главные артерии. Особенно по Литейному и Невскому проспектам и Садовой улице. Штаб округа был, таким образом, отрезан от Таврического дворца.
Сам дворец подвергался все более частым нападениям извне. Один случай наблюдали многие невольные зрители, в том числе и Алексей. Одна из групп матросов и солдат ворвалась в помещение.
– Где этот негодяй Переверзев?! Держи его, хватай! – угрожающе кричали нападающие, одетые в матросские и солдатские одежды, с виду более похожие на уголовников-рецидивистов, чем на защитников Отечества. – Вот он! – один указал на министра земледелия социалиста Чернова, явно принимая того за министра Переверзева.
Понятно, что матросы хотели отомстить Переверзеву за разгром анархистов на даче Дурново. Чернов вырывался. Он получил тумаков, костюм был изорван. Вождь эсеров был не на шутку испуган. У него дрожали руки, смертельная бледность покрыла его перекошенное лицо, седеющие волосы были растрепаны
– Я Чернов, министр земледелия, эсер! Я разработал программу социализации земель в России, по которой крестьяне получат землю помещиков! – кричал он, вырываясь.
– Где же эта земля?! Выдавайте немедленно! – кричали из толпы.
Неизвестный рабочий, поднеся к его лицу увесистый кулак, орал:
– Ну, бери власть, коли дают!
Через толпу в сторону Чернова неожиданно стал пробиваться Троцкий. Когда ему это удалось, он высокопарно обратился к захватчикам:
– Вы, матросы Балтийского флота, краса и гордость нашей революции! Неужели у вас поднимется рука на вашего социалистического министра, так много делающего для отстаивания интересов народа!
Троцкого знали все, в том числе и по его выступлениям в Кронштадте. Толпа, тянувшая упирающегося Чернова к машине, приостановилась. Воспользовавшись этим, Троцкий, ухватив за рукав помятого министра, увлек его в здание. Инцидент на время был исчерпан.