Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
— Фон Турбат также сказал, — добавила она, — что если тебя в двадцать четыре часа не доставят к нему, он убьет императора и его семью, а потом и всех жителей города. Он сказал это, находясь наедине со своими офицерами, но один раб подслушал. И теперь весь город знает об этом условии.
— Если фон Турбат говорил по-немецки, как же мог понять его раб? — недоуменно спросил Кикаха.
— Фон Турбат говорил с фон Свиндебарном и несколькими другими на священной речи Властелинов, — пояснила она. — Раб прислуживал в храме и знал священную речь.
Должно быть, лишь Черные Колокольники могли пролить свет на эту тайну. Кикаха знал, что двое тевтонских королей способны кое-как
Но времени на расспросы ему не оставили.
— Розоволикие нашли тайник за стеной моей спальни, — сообщила Клататол, — и скоро вломятся сюда. Мы не можем оставаться здесь.
Двое мужчин покинули комнату, но быстро вернулись с раздвижными лестницами. Их на всю длину вытянули в вентиляционную шахту. При виде этих приготовлений Кикаха почувствовал, что плохо понимает ситуацию.
— Теперь ваш патриотизм требует, чтобы вы вручили нас фон Турбату. Так?
Двое мужчин полезли по лестнице в шахту, а другие побудили Властелинов и Кикаху отправиться следом.
— Мы слышали, что император одержим демоном, — ответила, наконец, Клататол. — Его душу загнали в залунный холод. В его теле обосновался, хотя и не со всеми удобствами, демон. Жрецы тайно распространили эту историю по всему городу. Они призывают нас бороться с этим самым страшным изо всех зол, и мы не выдали тебя, Кикаха, любимец Властелина Оллимамла, и других также не заложим.
— Он одержим? — переспросил Кикаха. — Откуда вам известно?
Клататол не отвечала, они молча поднялись по шахте и оказались в горизонтальном туннеле. Один из контрабандистов зажег потайной фонарь, а другой втащил лестницу, сложил и понес дальше.
— Император вдруг заговорил только на священной речи, так что стало очевидным, что он не понимает по-тишкетмоакски, а еще жрецы сообщили, что фон Турбат и фон Свиндебарн тоже говорят только на священном и что без жрецов никто бы не понимал их приказы.
Кикаха не мог уразуметь, зачем демону овладевать императором. К тому же предполагалось, что литургический язык опалял уста демонам, когда те пытались говорить на нем. Но Кикаха не собирался указывать на нелогичность, раз уж она благоприятствовала его спасению.
Группа спешила вперед по туннелю, и толстый Джудубра громко сопел и жаловался. Сквозь шахту его пришлось проталкивать, так что он порвал одежду и поободрал кожу.
Кикаха спросил Клататол, хорошо ли сохранился храм Оллимамла. Он надеялся, что тайные врата поменьше не обнаружили. Она ответила, что не знает. Кикаха спросил, как они собираются выбраться из города. Она ответила, что будет лучше, если он этого не узнает. И тогда, если он попадет в плен, не сможет предать других. Кикаха не стал с ней спорить. Хотя он и понятия не имел, как они покинут город, но мог себе представить, что случится после. Во время своего прошлого визита он выяснил, как именно она и ее друзья провозили контрабанду мимо таможни. Клататол не подозревала, что ему это известно. Кикаха заговорил с Ананой.
— Эта женщина, Клататол, говорит, что ее император и, по меньшей мере двое захватчиков одержимы демонами. Она имеет в виду, что они вдруг потеряли способность или желание говорить на каком-либо языке, кроме языка Властелинов.
— Черные Колокольники, — ответила, помолчав, Анана.
В этот момент в туннеле раздались крики. Отряд остановился, погасив лампу. По обе стороны туннеля появились огни. Голоса доносились как с верхних, так и с нижних шахт.
— Если у вас есть оружие, — обратился к Властелинам Кикаха, —
Никто ему не ответил. Отряд построился единой цепью, взявшись за руки, и контрабандист увел их в перекрестный туннель. Они прошли гусиным шагом около пятидесяти ярдов, слыша, как голоса охотников становятся все громче, прежде чем услышали отдаленный рев воды. Фонарь зажгли снова. Вскоре они оказались в небольшой камере, не имевшей выхода, если не считать отверстия в полу шириной в четыре фута у противоположной стены. Из него сюда проникали рев, влага и вонь.
— Шахта идет под крутым углом, а туннель сточных вод, с которым она соединяется, находится пятьюдесятью футами ниже. Съезжать, однако, будет не больно, — сказала Клататол. — Мы воспользуемся этим путем, если не получится выбраться другими, которые находятся поблизости. Если пройти по этой шахте до конца, то сорвешься в туннель, полный сточных вод. Он почти вертикально уходит в реку и кончается где-то под водой. И если не погибнешь и всплывешь в реке, то тебя поймают расположенные там патрульные лодки розоволиких.
Клататол объяснила им технику спуска. Они уселись и поехали вниз по трубе, тормозя руками и ногами. Проехав две трети пути вниз — или им так показалось, — они остановились. Здесь они полезли через отверстие в неизвестную властям шахту, выдолбленную несколькими поколениями преступников. Она вела наверх, в сеть, находившуюся над тем уровнем, с которого они только что бежали.
Клататол объяснила, что необходимо добраться до места, где они могли вступить в другую большую трубу для сточных вод. Эта труба, однако, была сухой, потому что тридцать лет назад ее замуровала — с превеликим трудом и потерей нескольких жизней — большая шайка уголовников. Поток наверху отвели в два сточных туннеля. Сухая труба уходила ниже уровня воды. Неподалеку от нее находилась шахта, которая шла горизонтально к подводному выходу, отверстие находилось далеко от стоков, охраняемых розоволикими. Выход располагался неподалеку от причалов, где стояли речные торговые суда. Чтобы добраться до судов, им придется проплыть милю по широкой реке.
Тремя улицами выше, по-прежнему внутри горы, отряд вышел к горизонтальной шахте, открывшей им путь к бегству, а сухой туннель шел под наклоном, составляя угол в пятьдесят пять градусов.
Кикаха так и не выяснил, что произошло. Он не думал, что тевтоны могли узнать, где скрываются беглецы. Должно быть, несколько поисковых партий отправились наобум, в разные районы, и эта случайно оказалась в нужном месте и увидела свою добычу прежде, чем ее заметили преследуемые.
Внезапно вспыхнули огни, послышались крики, вопли, что-то с глухим стуком билось в тела. Несколько тишкетмоаков рухнули, а затем Клататол впереди Кикахи упала навзничь. В тусклом свете валявшегося перед ним фонаря он увидел ее синевато-черную в неверном освещении кожу, отвисшую челюсть, скошенные в вечность глаза и торчавшую над правым ухом арбалетную стрелу. Кровь обильно залила иссиня-черные волосы, ухо и шею.
Кикаха переполз через тело любовницы, онемев от потрясения, вызванного внезапным нападением, и ожидания следующей стрелы. Он юркнул в туннель, казавшийся свободным от врагов. Позади него в темноте послышалось тяжелое дыхание. Анана подала голос и назвалась. Она не знала, что случилось с другими Властелинами.
Они ползли и шли гусиным шагом, пока не заболели ноги и спины. Произвольно они сворачивали направо и налево без всякой системы и дважды поднимались по вертикальным шахтам. Настал момент, когда они очутились в полной темноте и тишине, и только кровь стучала у них в висках. Кажется, они обогнали гончих.