Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Маршировали они достаточно четко, хотя бедра у них безмолвно кричали от боли. Кикаха сумел попасть в задний ряд взвода, и когда они свернули на темную улицу, где не видно было ни местных жителей, ни завоевателей, он отстал и укрылся в дверном проеме.
Глава IV
Дверь, у которой он стоял, нельзя было, конечно, открыть снаружи. Она закрывалась изнутри большим засовом, применявшимся всеми гражданами Таланака для защиты от рыскавших по ночам воров.
Где есть цивилизация, там всегда найдутся и воры. В данную минуту Кикаха был благодарен судьбе, что преступность существует. Во время предыдущего длительного визита в Таланак он предусмотрительно свел близкое знакомство кое с кем из уголовной среды. Эти люди знали множество потайных входов и выходов в городе, а Кикаха захотел узнать их на случай, если ему когда-нибудь понадобится бежать от погони. Более того, он считал знакомых ему преступников, главным образом, контрабандистов, интересными людьми. Одна из них, Клататол, оказалась не только интересной. Она была прекрасна: длинные прямые черные волосы, очень длинные и густые ресницы, гладкая бронзовая кожа, налитая фигура, хотя, подобно большинству местных женщин, Клататол чуточку широковата в бедрах и немного толстовата в лодыжках. Кикаха редко требовал от других совершенства. Он соглашался, что небольшая асимметрия — фундамент истинной красоты.
Поэтому он и стал любовником Клататол в то же самое время, когда ухаживал за дочерью императора. На этой двойной жизни он, в конце концов, и споткнулся, и брат императора вместе с шефом полиции вежливо попросили его покинуть Таланак. Ему разрешили вернуться лишь после того, как дочь императора выйдет замуж и, как водится у знати, закроется в гинекее. Кикаха уехал, даже не попрощавшись с Клататол. Он посетил одно из небольших вассальских королевств на востоке — страну цивилизованного народа, называвшегося коацл-слет. Ее давным-давно покорили, и теперь она платила дань Таланаку, но народ все еще говорил на своем исконном языке и придерживался своих исконных, несколько странных обычаев. Находясь там, Кикаха прослышал, что дочь императора вышла, как и подобало по традиции, замуж за своего дядю. Он мог бы возвратиться, но вместо этого с тоски вернулся обратно к хровака, медвежьему народу, в горы у Великих Прерий.
Поэтому теперь он решил пробраться к дому Клататол и выяснить, не могла бы она его тайно вывести из города, — если она вообще примет его после ссоры, подумал Кикаха. Когда он видел ее в последний раз, она попыталась его убить. Но даже если она уже забыла обиду, то может снова разгневается, узнав, что он вернулся в Таланак и не захотел сразу же повидаться с ней.
«Ах, Кикаха! — пробормотал он про себя. — Ты считаешь себя таким умным и всегда умудряешься все запутать!
К счастью, я единственный, кто знает, когда я появился в городе. Но я-то, каким бы болтуном меня ни считали, никогда не проболтаюсь».
Взошла луна. Не серебряная, как на Земле, а зеленая, как сыр, составлявший, по словам юмористов-фольклористов, лунный материал. Она была примерно в два с половиной раза больше земной луны и набухала в беззвездном черном небе, отбрасывая серебристо-зеленый свет на нефритовую улицу.
Гигантский диск двигался по небесам, и свет, словно его тянула упряжка мышей, вытягивался вперед и вскоре осветил дверную нишу, в которой укрывался Кикаха.
Беглец поднял взгляд на луну, и ему захотелось оказаться там. Он много раз гулял по ее поверхности, и если бы сумел добраться до известных ему скрытых в Таланаке маленьких врат, то мог бы снова погулять по ней. Однако слишком уж вероятно, что фон Турбат знает об их местонахождении, поскольку знал о больших вратах. Конечно, это стоило бы выяснить наверняка, но одни из маленьких врат находились в часовне в трех улицах над самой нижней, а другие — в храме. Захватчики перекрыли все ведущие к ним улицы и начали обыск дома за домом с самого нижнего уровня.
Они будут постепенно подниматься, действуя по теории, что если Кикаха прячется, то его будут гнать вверх, пока он не наткнется на плотную цепь солдат, расставленных на двух уровнях ниже дворца. В то же время промежуточные улицы будут патрулироваться, но не часто и мелкими отрядами: на большее у фон Турбата не хватит ратников.
Кикаха покинул укрытие и прошел через улицу и через вал, спустился по барельефам богов, зверей, людей, абстрактным символам и пиктограммам, выступавшим из поверхности горы между двумя улицами. Спускался он медленно, так как опоры из гладкого камня были весьма надежны для рук и ног. К тому же он заметил, что на улице располагались группы воинов, охраняющие пологий спуск с верхнего яруса. Они держали факелы, а некоторые сидели на лошадях.
На полпути Кикаха прильнул к стене, неподвижный, как муха, заметившая где-то вдали угрожающую ей огромную темную руку. По нижней улице зацокали копыта четырех конных патрульных. Они ненадолго остановились поговорить с расположившимися у спуска часовыми, а потом отправились дальше. Кикаха тоже тронулся в путь, добрался до улицы и заскользил вдоль стены, вдоль фасада домов, от одной тени к другой. Он все еще нес лук и колчан, хотя без них, спускаясь, двигался бы более ловко и бесшумно. Но оружие могло спасти ему жизнь, и он пошел на риск, связанный с бряцанием и дополнительной тяжестью.
Пока он добирался до улицы, на которой жила Клататол, луна приготовилась уплыть за монолит на северо-западе. Это был район бедняков, рабов, недавно купивших себе свободу, квартир и таверн для матросов и контрабандистов с речных кораблей торговых флотов, для наемных охранников и возчиков фургонов караванов с Великих Прерий. Здесь так же проживало множество воров и убийц, против одних у полиции не имелось ничего осязаемого, а уличенные в преступлениях укрывались тут от правосудия.
В обычный день даже в это позднее время на улице Подозрительных Запахов толпилось бы множество людей, и стояли бы шум и гам, но введенный завоевателями комендантский час оказался действенным.
Кикаха не заметил ни одного человека, кроме нескольких патрулей, а все окна и двери оказались закрыты на засовы. Этот уровень был, подобно многим нижним улицам, выдолблен тогда, когда тишкетмоаки начали свой труд по переделке горы в метрополис. Дома и лавки стояли здесь на самой улице. По крышам этих домов шла вторая улица с другими домами, по крышам домов этой улицы — третья, выше — еще одна. Иными словами, ступенчатая пирамида квартала бедняков была уменьшенной копией большой пирамиды города.
К этим улицам на крышах домов добирались по узким лестницам, выдолбленным из нефрита между пятым и шестым домом на главной улице. Вверх по лестнице можно было гнать мелких животных вроде свиней или овец, но поднимающийся конь рисковал поскользнуться на камнях.
Кикаха прошмыгнул через улицу Зеленых Птиц, находившуюся над четвертым уровнем домов улицы Подозрительных Запахов. Дом Клататол — если она все еще там жила — выходил фасадом на третий уровень. Он собирался перелезть через ограду, повиснуть на руках, а потом спрыгнуть на крыши домов четвертого уровня, а затем на улицу третьего уровня. Но тут не было выступов, по которым можно было бы спуститься вниз.